Глава 1. Отметили.
В этот день было ровно три месяца, как Фло и Микеле отмечали день своего второго рождения. По этому поводу они не поехали домой со всей труппой, а уехали в бар, потому что Микелю нужно было «отметить это дело!». Мике не напился (Фло хорошо за ним следил) и они разъехались по домам только в половине третьего.

Утро наступило обычным. Такое же как все сентябрьские утра. Микеле встал с кровати, пошел в ванную и едва не потерял способность говорить и мыслить. На кухне, которая была раньше по коридору, стоял кто-то и ругался на предметы на непонятном языке. «Кажется, немецкий, - сообразил Мике. - Неужели, Фло прикалывается?» С такой мыслью он вошел на кухню.
— Фло, хорош! Уже не смешно! Ты выучил неме... Кисточку мне в рот! - заорал итальянец, потому что он увидел...

Утро Фло началось менее радужно - он проснулся от мата. От смачного итальянского мата. Вот его-то Мот выучил! Этот неповторимый язык он не спутает ни с каким другим. Ох уж эти впечатлительные итальянцы! «Микеле мог бы давно привыкнуть к моей квартире!» Ругая себя, что вчера ночью он, возможно, мог припереть к себе Мика, «как обычно», Фло зашел в гостиную. Но человек выглядел странно. Слишком странно даже для Микеле по утрам.

— Что за хрень? Вы кто вообще? И что Вы делаете у меня в кухне? - Мике начал орать как истеричка, чем вызвал у гостя лишь непонимание и удивление. - Чего вылупился? Тебя Дов прислал? Блин, ты вообще говоришь?
— Mein Name ist Mozart. Wolfgang Amadeus Mozart (Меня зовут Моцарт. Вольфганг Амадей Моцарт), - вставил, наконец, незнакомец предложение в словесный понос Микеле.
— Моцарт? Ты че, мужик, прикалываешься?
— Was sagen Sie dazu? Ich verstehe Sie nicht (Что Вы сказали? Я не понимаю Вас).
— А, ну да, ты же немец... И на франсе ты не парле...
— Française? - переспросил Моцарт.
— О, болтаешь! Так, то есть ты Моцарт? Вольфганг Амадей?
— Да.
— И как ты тут очутился?
— Не знаю. А «тут» - это где?
— В моей квартире. И че мне с тобой делать?
— Простите, мсье...
— Можно Микеле. А вообще я Микеланджело. Микеланджело Локонте.
— Очень приятно.
— Мне тоже. Ну вот что я должен с тобой делать?
— А в каком я веке?
— В 21.
— А что это такое? - Моцарт переводил взгляд от кофеварки до холодильника.
— Это? Это такие приборы... Еду готовить... Ну у Вас печи, а у нас - вот, — Микеле показал на духовку. — Кстати, есть хочешь?
— Есть? Да, немного.
— Блииин! Ко мне же Мелисса сегодня придёт!
— Мелисса - Ваша дама?
— Да. Так, сейчас я тебя кормлю и идём переодеваться, - Микеле достал еду из холодильника, поставил разогреваться в микроволновку и вышел в зал, повторяя: «Охренеть! Моцарт в моём доме! Надо было вчера меньше пить...»

— Так, Микеле, прекращай! Меня уже достали твои шуточки... - Фло посмотрел на мужчину и понял, что перед ним нифига не Микель. Перед ним Сальери!
— Простите, мсье, Вы что-то сказали? Ах да, я забыл представиться. Антонио Сальери. А Вы, собственно кто?
— Флоран Мот. Хозяин этой квартиры, которую Вы так нещадно ругаете. Кстати, благодаря моему другу, я многое понял из Вашей тирады... Стоп! Это прикол Дова?
— Дова? Кто такая Дова?
— Солаль? Неплохо они меня разыграли! Снимай давай маску, пошли чай пить.
— Мсье, я Антонио Сальери, я композитор. И я совершенно не имею представления о тех людях, о коих Вы изволили упомянуть.
— Va te faire cuire un oeuf! Чтоб тебя... меня... Ай! - Фло махнул рукой и вылетел из комнаты к телефону и стал спешно набирать номер Мике.
— Вы что-то говорили о чае...
— Ой, подожди! Привет, Мике! Не, это я не тебе. Ты можешь считать меня больным, но у меня дома - Сальери! Ага, прикинь, иду из спальни, а там матерится кто-то на чистейшем итальянском. Ну что ты, благодаря двум годам общения с тобой я почти весь итальянский фольклор выучил. Ага, щас чай будем пить... А у тебя кто? Кто? Да ладно! И че делать будем? На улицу их выпускать нельзя... - смачный итальяно-французский мат со стороны кухни. - Потом поговорим, он, кажется чайник тронул! Или тостер. Пока! Сальери! Не трогай ничего!
Мужчины пили чай и Фло выслушал множество увлекательных историй из жизни Вены 18 века.

Этим утром Моцарт был дома, но, выйдя в сад, он попал в какое-то странное помещение. Маленькая комната, куча непонятных приспособлений. Вольфганг не помнил, чтобы они с Констанцией устанавливали музей инквизиции, а именно это заведение ему напоминала кухня Микеля. Послышались шаги, но Моцарта они не заткнули. А даже наоборот. Это придало ему сил и желания. Вид только что проснувшегося Микеле с растрепанной волоснёй, с черной щетиной и заспанными глазами не может не придать сил на лингвистические подвиги. Невнятный разговор, Моцарту объясняют, что за предметы он видит, его усаживают за маленький столик и подают еду. Спустя некоторое время Микеле присоединяется к Амадею и они вместе обсуждают музыку.

Сальери вошел в Оперу, но оказался в небольшой комнате. Тут стоял стол, диван, пара кресел и какая-то непонятная штука с клавишами. Он переизбытка чувств Сальери выматерился и увидел в дверях странного бородатого мужчину. Что-то не нравится он Антонио...
Мужчина смерил его взглядом и едва не упал, а потом заорал. В камзоле! В туфлях, почти как у него на сцену! Жилет, рубашка, атласные трико... Фло ахнул, крякнул и едва не упал.
Фло понимал, что Сальери нужно вернуться домой. К нему же придёт Маэва! И что он ей скажет? «Знакомься, это Антонио Сальери?» Бред...

Глава 2. Мы вас ждали и вы к нам припёрлися.
После чая Микеле позвонил Фло.
— Здорово! Слушай, давай встретимся в кафе на бульваре минут через 30?
— Привет! Ага, этих куда? С собой?
— Чёрт! Ко мне сегодня Мелисса придёт, а у меня тут... Сюрприз, чтоб его! *обильный итальянский мат*
— Ну знаешь ли! Маэва сегодня на ужин придёт, я на кухню идти собирался, готовить, а там этот... подарок на мою голову.
— Тебе Маэва живой не нужна? Потравить её решили, герр Сальери? - заржал Мике. Моцарта, слышавшего последнюю фразу, перекосило.
— Я научился готовить! Тем более, тут всё по рецепту.
— Этого-то я и боюсь, - где-то невдалеке послышался крик «Они мне маленькие!»
— Моцарт? - спросил Фло.
— Джинсы ему мои маленькие! Разожрался! - бушевал Локонте.
— Ладно, на моего джинсы вроде налезли. Щас ещё одни привезу. Я скоро.
Микеле вздохнул и отключил телефон.
— Вольфганг! Иди сюда!
Из комнаты вышел Амадей при всём параде: в джинсах с незастегивающейся ширинкой, в свободной рубашке и атласной жилетке.
— Вы звали меня, Микеле? - спросил он, входя в комнату.
— Давай на «ты», ты же вроде как мой альтер-эго...
— Не, Вы... ты на меня не похож... - мужчины подошли к зеркалу. - Хотя нет, что-то общее есть.
— Никак не застегиваются? - Мик с надеждой посмотрел на любимые джинсы с вентиляцией.
— Нет, совершенно никак.
— Ладно, сейчас Фло с Сальери приедут... Чёрт! Сальери! Вот я *непереводимый итальянский фольклор*! - Микель сорвался с места и побежал в комнату, где на столе лежал сотовый. Он стал спешно набирать номер Мота, но у него было занято.

Через полчаса в квартиру Локонте позвонили. Микеле вышел в коридор и открыл дверь.
— Привет, вот джинсы, иди его одень, а я пока на кухню, - от такой наглости у Мика открылся рот. - Бегом давай! Или тебе доставляет удовольствие смотреть на полуголого Моцарта? - Локонте забрал одежду и ушёл в спальню с криком "Приехали джинсы!". Амадей тем временем нашёл ноты «Tatoue-moi» и начал играть её на синтезаторе, однако, откликнулся на крик Микеле.

Сальери стоял позади Фло, наблюдая за Микеле.
— Антонио, прошу Вас, - шутливо поклонился Мот, Сальери вошёл.
— А кому Вы везли те странные брюки? И что это за штуковина, в которой мы ехали? У вас нет конюшни? - насмешливо спросил Антонио, озираясь по сторонам.
— Эмм... Понимаете ли... Пойдемте на кухню.
Фло и Антонио пошли внутрь жилища Локонте. Мот включил чайник, вытащил посуду и заглянул в изрядно похудевший холодильник.
— Мике, ты когда последний раз был в заведении под названием магазин?
— Не помню... Дня четыре назад, а что?
— Оно заметно. У тебя выбор как в тюрьме: вода, хлеб, засохший сыр и последний кусочек колбасы.
— Ладно, я в магазин, - крикнул Микеле, выходя из комнаты и направляясь в кухню. - И убери куда-нибудь подальше биографию Моцарта, - шепнул он Фло. Тот очень удивился:
— Зачем она тебе?
— К мюзиклу готовился. Пока! - Локонте взял кошелёк, накинул куртку и выбежал на улицу. В магазине он набрал еды на неделю вперёд, попутно расписался раз пятнадцать и сфотографировался, но всё-таки допёр до дома пять пакетов.

В это время в квартире...

— Мсье Мот... - начал было Сальери.
— Давай на «ты», а то я себя стариком чувствую.
— Хорошо. Флоран, а кому ты вёз те странные брюки?
— Обещай мне, что ничего не сделаешь, - сказал Фло, убирая на всякий случай нож в стол.
— Обещаю, так кому же?
— Моцарту, - тихо сказал Мот. Сальери вдыхал и выдыхал, чтобы не заорать на всю квартиру.
— Кто? Ты издеваешься? Сначала в штуковину непонятную посадил, а теперь в гости к Моцарту привёз! Давай возвращай меня домой!
— Я тоже музыкант! А то, что я учился на математическом факультете ни к чему меня не обязывает.
— Музыкант? - недоверчиво посмотрел Сальери на Фло.
— Да, а что ты так удивляешься? Я, между прочим, тебя пою! Упс...
— Меня поёшь?
— Да, я тебя в одной опере играю.
— Я же не бородатый!
— Я иногда бреюсь. Ну так, редко.
— А можно оперу посмотреть?
— Ну не знаю... А вы из какого года?
— Из 1790-го, а что?
— Ну тогда можно. Только как бы это Дову с Альбером объяснить?..
В соседней комнате стали играть «L'Assasymphonie». Фло стал подмурлыкивать.
— Я пойду квартиру посмотрю, - Сальери попытался смыться по стеночке.
— Стоять! Только под моим надзором!
— Моцарт, Вы переоделись? Какого черта! Я приехал не просто так! - Флоран разозлился, потому что Вольфганг не отходил от синтезатора и сидел в такой же виде. Француз подошёл к розетке, вынул вилку и хотел было чихвостить Моцарта, но на счастье последнего вернулся Микеле и все пошли на кухню.

Глава 3. Первые «непонятки».
— Так, слушаем меня внимательно, - начал Мике, когда они с Фло закончили выкладывать продукты из пакетов, - квартира моя и правила тоже мои. Вы, - он указал на композиторов, - ничего здесь не трогаете, кроме, наверное, книг и еду. Я буду её оставлять на столе. Всё ясно?
— Угу, - кивнули Моцарт и Сальери.
— Фло, засыпь, пожалуйста, кофе в кофеварку, - француз достал большую банку с порошком, Амадей и Антонио облокотились на стол, подперев запястьями щёки, и внимательно следили за их действиями.
— А можно город посмотреть? - спросил Моцарт.
— Ну, это к Фло, - Микеле движением головы указал на Мота.
— Можно? - с надеждой спросил Антонио.
— Ла-адно, - протянул тот, вспоминая поездку с Сальери. - Только сначала мы по... обедаем.
— Хорошо, - кивнул Моцарт.

Микеле уже приготовил обед: т.к. временем они особо не располагали, Локонте ограничился четырьмя порциями яичницы. Вольфганг и Антонио смотрели на неё, как два барана на новые ворота.
— Ешьте, давайте, некогда мне изыски разготавливать, - сказал Мике, примеряясь вилкой к своей порции.
— А что это? - спросил Моцарт, ковыряя вилкой блюдо.
— Яичница. Яйца, помидоры, сыр. Имеется особый вид соуса для особо острых ощущений в области желудка, - ответил Фло.
— Эмм... Ну ладно... Кстати, очень неплохо, - попробовал Сальери. Микеле улыбнулся:
— Спасибо, герр Сальери.
Вскоре мужчины закончили с едой, Мике и Фло убирали со стола. Француз решил схалявить и торжественно вручил полотенца Антонио и Вольфгангу:
— Привыкаем, у нас слуг нету.
Те только вздохнули и принялись вытирать столовые приборы и тарелки.
— Так, распорядок у нас такой: сейчас экскурсия по Парижу от Флорана, вечером на спектакль.
— Мике, можно тебя? -Француз за локоть выволок Локонте из кухни. - Ты сдурел? Моцарта в PDS! Сальери ладно, а этот посмотрит, не умрёт по возвращении и ты изменишь всю историю! Браво, Микеле! - Фло с сарказмом хлопнул пару раз, изображая аплодисменты.
— Может ты его в конце выведешь из зала?
— Угу, пропущу виктим, Дов меня убьет... Спасииибо, Мике!
— Можно попросить Нуно.
— Идея! Ладно, сначала надо будет отпоить Дова валерьянкой. По дороге заедем в аптеку. И приедем пораньше. И даже не думай затащить меня в бижутерию! - Фло сделал лицо человека, с которым спорить бесполезно. Микеле показал язык, мол обиделся я на тебя, и ушёл в кухню.
— Ну что, едем? - спросил Локонте.
— Угу, прям так: в туфлях и жилетке 18-го века! - хмыкнул Мот.
— Это да... Шагом марш за мной! - Они втроём ушли в спальню Мике, а Фло включил телевизор в гостиной. Короткая реклама колбасы, подгузников и клип «Le bien...». Полуголые композиторы забежали в гостиную и уставились в телек.
— Фло, а как ты и там и тут находишься? - спросил Моцарт.
— Это записали. Ну, специальная техника такая, - объяснил Мот.
— А кто ты в этой...
— Записи, - подсказал Микеле.
— Да, именно"!
— Я эмм... Сальери...
— Ого!
Сальери - *facepalm*.
— Красиво... А где одежда? - Антонио указал на труппу.
— Видишь эти чёрные полоски и цепочки на теле? Это и есть костюмы, - заржал Мике.
— Ого! - Моцарт потёр руки. - Мы же сегодня это увидим?
— Да.
Далее следовало объяснение кто кого играет, а Антонио обиделся, что у него там нет жены. На это Антонио ответили, что если бы воссоздавали всё его окружение, а особенно семью и друзей, нужно было бы писать новую оперу. Тем не менее через полчаса оба композитора были готовы к выходу, причем с них сняли не только чулки, но и парики. Микеле одел их в кеды, джинсы, футболки и толстовки, обосновав это тем, что «сейчас не 18-й век!» и вышли на улицу. Микеле долго объяснял Моцарту, что это не «железная хреновина», а средство передвижения, и что на лошадях теперь ездит только конная полиция. Наконец, после долгих убеждений Мике и короткой угрозы обоих Сальери «оставить его здесь и фиг с ним!» Вольфганг сдался и сел на заднее сидение к Антонио.
— Так, куда едем? - спросил Мот, вставляя ключ зажигания.
— Подальше от кафешек. Поехали к Эйфелевой башне.
— Ну ОК. Только там то-о-оже кафешки, - протянул Фло.
— Флоран, твою мать!

Глава 4. Вот Сакре-кёр, вот Нотр Дам!
— Итак, это - Эйфелева башня, спроектирована Густавом Эйфелем, постройка закончилась в 1889 г., перейдём к осмотру, - Флоран обернулся спиной к «экскурсантам» и знаком пригласил их следовать за ним. Четвёрка прошла к памятнику. Микеле и Фло несколько раз натолкнулись на поклонников. На озирающихся по сторонам Моцарта и Сальери окружающие поглядывали с некоторой опаской и недоверием. Однако, присутствие рядом с ними Мота и Локонте немного облегчало положение. Компания поднялась на все этажи, посмотрела на Париж с высоты башни. Этот город внушил маленькому Моцарту три столетия назад любовь к себе; теперь Вольфганг был готов поклоняться Парижу. Сальери, никогда не видевший столицу Франции, был заворожён увиденным зрелищем: город был словно расчерчен по линейке, дороги были заполнены несущимся потоком машин, красивейшие базилики древних соборов гармонично сочетались с новомодными постройками, толпы людей с такой высоты казались ещё одним потоком, снующим по тротуарам, повсюду висели афиши, реклама, вывески многочисленных ресторанчиков, кафе магазинов...
— Красота, - восхищенно сказал Антонио, отходя от края площадки.
— Абсолютно с Вами согласен, - ответил Моцарт.
— Ну так что, идём дальше? - спросил Флоран после некоторого молчания. Микеле резко обернулся на него:
— Куда?
— Я думал проехаться по соборам, а потом рвануть в Версаль... - замечтался француз.
— И опоздать к Дову, - закончил фразу Локонте.
— Мда уж, - хмуро ответил Фло, представив все измывательства над Микеле Аттией. - Безрадостная перспектива...
— То-то и оно. Так что ограничимся соборами и прочим, не выезжая из города.
— Тогда сейчас к... - Мот оглядел простиравшееся под ним пространство. - К Монмартру. А оттуда можно доехать к Собору Богоматери. И из Собора поедем в студию! - воодушевленно закончил обрисовывать перспективу поездок Фло. Микеле пожал плечами, видимо, в знак согласия. Композиторы выглядели очень заинтересованными - им не терпелось поскорее увидеть Париж.
— Эмм... Фло, а ты уверен, что ехать от Собора Богоматери до ПДС будет удобно? - спросил Микеле.
— А что тут такого? Прокатимся, у нас полно времени!
— Ну хорошо, смотри сам.
Они спустились вниз, прошли к машине и поехали к Монмартру.
— Итак, перед вами Монмартр. Это базилика Сакре-Кёр. Построен в 1876-1914 гг. по проекту Абади. Пойдемте внутрь. Войдя, Сальери и Моцарт обомлели: так величественно прекрасно это место. Красивейший алтарь, неземные мозаики привлекли их внимание. Все разом замолчали, как только вошли сюда. Слова были бессмысленны. Это нужно увидеть. Хотя бы раз в жизни, чтобы вернуться сюда однажды. Они вышли через полчаса. Все по-прежнему молчали. Микеле хотел что-то сказать, но не стал. Это нужно было прочувствовать до конца. Прошло больше двух часов. Мужчины решили завернуть в кафе по пути. Мот притормозил недалеко от моста к Сите, на улице Тешри. Обстановка в кафе была уютная, Микеле и Фло прокрались к самому дальнему столику, Антонио и Вольфганг прошли за ними. Когда все уселись, к столику подошла молодая официантка и обратилась к Фло и Микеле:
— Вам как обычно? - девушка приготовилась записать заказ, но Флоран её приостановил:
— Нет, нам нужно поесть. И очень основательно. Что-нибудь на твой вкус. Нам четыре порции.
— Хорошо, - официантка ушла.
— Ну что, как вам вариант мини-экскурсии по Парижу? - спросил Микеле, откинувшись на спинку стула.
— Прекрасно! Когда я был здесь, ничего этого ещё не было, - ответил Моцарт.
— А я здесь впервые и, надо сказать, я в полнейшем восторге! Восхитительный город!
— Я рад, что вам понравилось. Сейчас по...обедаем и поедем к самому знаменитому храму Парижа! Вольфганг, Вы должны его помнить.
— Собор Богоматери? Да, конечно. Я помню его так, будто был здесь неделю назад.
Тем временем официантка принесла заказ и мужчины с явным аппетитом принялись за еду.

***

— Маэва, где Фло? - битый час «терроризировал» Дов девушку.
— Я не знаю, у него телефон отключен.
— Мелисса, где изволит пропадать мсье Моцарт?
— Он не отвечает. Я сама его вызваниваю.
— Они меня доведут своей забывчивостью! Ну ладно Микеле, но Фло-то с чего решил отключить голову!
— Дов, выпейте успокоительного.
— Спасибо, Маэва. Последую твоему совету. Но если они объявятся, сразу же скажите мне! - Аттиа вошёл в кабинет.
— Вот и где они могут быть? - спросила Маэва, когда дверь за продюсером захлопнулась.
— Да кто знает, куда они могут отправиться, забыв о встрече перед выступлением.
— Ладно, будем ждать их здесь. Не бегать же за ними по всему Парижу.
— Ты права. Пойдем в кафе напротив, - предложила Мелисса, Мелин согласилась. Девушки захватили куртки и вышли на улицу.

***

Мужчины справились с едой довольно скоро, расплатились и поехали к Собору.
— итак, Собор Богоматери - ярчайший пример средневековой архитектуры... Ой, пойдемте так посмотрим! - махнул Фло рукой. Все четверо вошли в Собор. Сквозь многоцветные витражи лился яркий, разномастный, но, вместе с тем, очень органичный свет. Внутреннее убранство поражало размахом, лаконичностью украшений и каким-то особым состоянием, которое испытывал каждый человек, побывавший в нём. Громадный центральный проход уходил ввысь, границы стирались, окна и стены постепенно сливались в одно целое. Грозная величественность храма словно была создана для того, чтобы покорять человека раз и навсегда. Моцарт и Сальери заинтересованно разглядывали колонны, барельефы, восхищаясь мастерством строителей.

— Ну что, едем в ПДС? - спросил Микеле, когда они подходили к машине.
— Естественно!.. Микеле, ты не забыл, какое сегодня число?
— Сегодня конец света? - наигранно шутливо спросил Мике, изображая обморок.
— Дурак! Сегодня мы должны уже час как быть у Дова.
— Вы напишете нам реквиемы? - с надеждой спросил Мике, оборачиваясь к композиторам.
— Реквием? Для вас? а что же произошло, позвольте узнать? - спросил Антонио.
— Ах, нас убьёт наш руководитель! Я слишком молод, чтобы умереть! - кричал Микеле на всю машину. Фло пытался не выйти из себя, чтобы не попросить Микеле в самой нецензурной форме попросить закрыть рот:
— Микеле, если ты сейчас не прекратишь изображать из себя Бог невесть что, то клянусь гитарой с «HELLO KITTY», я начну тобой обгонять машины!
От такого аргумента Микеле затих и стушевался. До самого прибытия в ПДС он не издал ни звука.

Глава 5. Эклеры, "Нутелла" и Дов.
Через час машина Фло была припаркована рядом с Дворцом Спорта. Делясь впечатлениями, мужчины вошли в здание и собрались идти в гримёрки, если бы не Мелисса и Маэва...
— Вы где были? - подлетела Мелин. - Ты забыл, что нам сегодня нужно было собраться за час до подготовки у Аттиа?
— Сегодня? Ну, я помню, что мы должны были приехать на час раньше, но я подумал что это неважно... - Фло и Микеле переглянулись. Вспомнив, что обсуждалось вчера после выступления, Мот схватился за голову и обреченно произнес: - Он нас убьёт.
— Это точно. Эх, я умру таким молодым! - вскрикнул с самым трагичным выражением лица Микеле, падая на Фло. Тот успел его подхватить и поставить на ноги.
— Микеле! Успокойся! Кстати, у нас сюрприз! Мо... ААА!!! ГДЕ ОНИ? - ужаснулся Фло, обернувшись. - Они потерялись!!!
— Кто? - недоуменно спросила Мелисса.
— Сюрприз, - мрачно ответил Микеле. - Пошли, надо их найти, пока чего не случилось.
— Мы скоро, - сказал Фло, выходя из здания. Локонте шёл следом. Они вышли наружу.
— Ну, и где они? - скептически спросил итальянец, оглядывая улицу.
Неожиданно они увидели на другой стороне проспекта обоих композиторов, которые упорно пытались что-то объяснить прохожим. Певцы побежали к переходу, на ходу соображая, как они убежали так далеко.
— Вы как там оказались, господа хорошие? - спросил Флоран, переводя дыхание.
— Ой, право не знаю, мсье! - извинялся Моцарт. - Мне так жаль!
— Пойдемте скорее, нам нужно ещё успеть к... - Микеле хотел сказать «к продюсеру», но понял, что в этом случае ему грозит разъяснение непонятного слова, - к руководителю. Про вас обоих сообщить.
— Ах да! Быть может, нам стоит поспешить? - Сальери надоело стоять на одном месте, в то время как он видел, насколько торопятся артисты. - Вам ведь нужно подготовиться к спектаклю?
Тем временем вся четверка двинулась к ПДС. Войдя, Фло и Микеле разошлись по гримеркам со своими альтер-эго. Закрыв их, но прежде наказав «ничего тут не трогать», они пошли в кабинет Дова...

***

Дов сидел в кабинете, когда постучали. Дверь открылась и он увидел самые стыдливые моськи Фло и Микеле.
— Какого вас не было? Вся труппа приехала, только двух наших героев не было! Ладно, проходите, - Аттиа закрыл дверь. - Чего пришли?
— Дов, можно мааааааленький вопрос?
— Прошу, маэстро Моцарт.
— К нам приехали утром наши двоюродные братья, можно они будут на спектакле?
— Двоюродные братья? - недоверчиво посмотрел на него продюсер.
— Да, браатья... - подтвердил Фло. - Ну так что?
— Ой, ладно. Идите гримируйтесь.
— Дов, с меня шоколадка! - сказал Микеле.
— Лучше эклеры! - засмеялся Фло.
— Эклеры - это святое! - многозначительно поднял указательный палец итальянец.
— Теперь бегом в гримёрку, пока они чего не натворили. Кстати, надо им на пробу гитару подсунуть, - задумчиво произнёс Фло, пока они шли по коридору.
— Вот ты свою и подсунешь.
— А ты свою.
— Ещё чего! - Микеле показал ему язык, они засмеялись и разошлись по гримёркам.

***

Сальери было заскучал, но тут раздалась музыка. Первая мысль - «За мной следят!». Но в гримёрке никого не было. А музыка орала на всё помещение. Он даже не знал, откуда она. Вдруг он заметил маленький прямоугольный предмет на столе. Он издавал странный звук и крутился. Осторожно подойдя, мужчина дотронулся до него пальцем. Вещица сильно вибрировала. Он увидел надпись "Маэвочка". «Интересно, кто такая?» Музыка перестала играть. Прошло пять секунд и она вновь заиграла. Антонио начинал её ненавидеть. Потом ему стало скучно смотреть на дёргающуюся штуковину и он решил посмотреть листочки на столе. Это были ноты. «L'Assasymphonie». Хм, странно. Где-то он её уже слышал... А, в доме того странного парня, куда его привёз Флоран. «Да уж, ну и слова. Так на суицид и тянет. Ладно, Бог с этой симфонией. О, «Le bien...»!» Так, кажется, эта песня пришлась Антонио по душе, потому что спустя полминуты он пел припев на всю гримёрку. В стену постучали, видимо, с целью убавить громкость Антонио. Мужчина сделал обиженную моську и стал тарабанить в ответ, потому что стучавший начал распевать наименее пристойные куплеты «Tatoue-moi». Однако, поющий не замолчал. Намечался серьёзный музыкальный баттл. В это время, когда исполнялась середина второй части припева «Le bien...», замок повернулся и вошёл Фло.
— Ничего не произошло за это время? - первым делом спросил он, направляясь к телефону. — О, Маэва звонила. Ладно, потом с ней увижусь. Как тебе песни?
— Шикарно! Правда, «L'Assasymphonie» кажется мне несколько страшной...
— Ничего, увидишь и поймёшь. Кофе будешь?
— Я бы не стал отказываться, Флоран.
— Я же просил - просто Фло.
— Что ж, хорошо, Фло.
— Пошли за кофе.
Фло и Сальери вышли из гримёрки. Из-за соседней двери показались два радостных лица - Моцарт и Микеле. Второй толкал речь об эклерах и что «тырить их нужно ооооочень аккуратно!».
— А мы за кофе, - сказал Фло, обращаясь к Микеле.
— Кофе? Кофе это хорошо! Особенно с эклерами! Или «Нутеллой»!
— А что такое «Нутелла»? - спросил Сальери.
— Это какая-то очень вкусная шоколадная масса, которую Микеле часто тыр... - Амадей замолчал на полуслове, потому что Локонте закрыл ему рот и хихикнул.
— Просто кому-то надо меньше рассказывать о себе, - хохотнул Фло. - Ну так что, идём?
— Угу, - промычал Амадей.
Спустя минут пять, они сидели в гримёрке Микеле за столом и пили кофе с эклерами.
— Действительно, Микеле, это очень вкусно, - сказал Антонио, доедая второй эклер, - но я больше не могу.
— Это же ЭКЛЕРЫ! - ответил «Моцарт». - Я накладываю грим, а кто-то может отдыхать еще час.
— Ты ком? - удивился Вольфганг Амадей, доедая не-знаю-какой-по-счету эклер.
— О маэстро Флоране, - с наигранным пафосом произнёс Микеле, садясь перед зеркалом.
— Почему же ты выходишь так поздно? - спросил Сальери.
— Потому что ты появляешься в жизни Моцарта, когда он переезжает в Вену.
— Логично, - хмыкнул Антонио.

***

— И где же ваши двоюродные братья? - нервно спросил Дов Фло, пока Микеле настраивал микрофон.
— Сейчас придут, - Фло оглядывал пространство. Наконец, оба композитора появились в коридоре. - Быстрее! Идите сюда!
Мужчины ускорили шаг.
— Вот, это Антонин, это Вивьен. Они к нам ненадолго, я так думаю, хотя кто их знает. Может, их сейчас провести? - затараторил Фло.
— Так, сейчас мы идём к администратору, он Вас посадит.
— Только места можно получше. Всё-таки родственники? - у Фло выражение лица было синонимично с фразой «Ну позяяяязя!».
— ОК. Поставим им кресла по центру, согласен?
— О, отлично! Всё, идите в зал, - обратился Мот к композиторам. Те улыбнулись и вышли c Довом в зал.

Вся труппа готовилась к выходу. Микеле репетировал поклон «Птица-Микель», Солаль обнимался с «Коллоредо», Маэва последний раз проверяла микрофон и грим. Микеле рванул в сторону гримёрки. Послышалось долгое «пщщщ» . Как оказалось, он решил добить свои волосы последним слоем лака...

Глава 6. Моцарт. Опера рок. Сальери. Опера рок.
«Двоюродных братьев» Микеле и Фло посадили ровно по центру, так, что сцена была как на ладони. Композиторы были поражены размахом сцены. Сальери очень понравился занавес.

Заиграла увертюра. Музыка настолько пришлась им по вкусу, что они зарыли глаза, чтобы лучше прочувствовать её. Люди зааплодировали, и они увидели следующее: на сцене играл скрипач. Внезапно оркестр замолк, и мужчина стал рассказывать о жизни Моцарта до 17 лет. Их оглушила музыка, занавес открылся, и Сальери и Моцарт увидели потрясающее действие: из взору был представлен приход к власти Коллоредо. К краю сцены вышел мужчина и сообщил о кончине князя-архиепископа Сигизмунда. Воспоминания нахлынули на Моцарта. Увидев актёра, игравшего Коллоредо, Вольфганг закипел ненавистью к нему. Волна ненависти. Руки мгновенно сжались в кулаки, глаза горели злостью.

— Спокойно, Моцарт, - шепнул ему на ухо Антонио.

В это время началась первая песня. Моцарт откинулся на спинку кресла. Тут послышался смех, он открыл глаза, но ничего особенного не увидел. До момента, когда закончился второй куплет... Смеясь и крича, на сцену слева выбежали несколько девушек. Из середины их толпы спотыкаясь и хохоча, выскочил Микеле... Приняв позу «птица-Микель», он огласил на весь зал:
— Вольфганг Амадеус Моцарт! К вашим услугам!

Смотря на последующие сцены, Моцарт вспоминал эпизоды из из своей жизни. Проиграл «Bim bam boum». Вольфганг улыбнулся, смотря на на флиртующую Алоизию и очарованного «Моцарта». Свет над ними погас и заиграла его вариация на песню «Ah! Vous Dirais-Je Maman». Слова несколько изменили и Амадей понял, как долго, нежели он предполагал, его любит Констанция.
— Так они спорили из-за меня? - удивлённо спросил Моцарт Антонио, смотря на «Six Pieds Sous Terre».
— Думаю, да. И, судя по всему, очень и очень серьёзно.
— Какие вещи открываются! - всплеснул руками Вольфганг.

В словах следующей арии Амадей узнал содержание гневного письма отца. В памяти всплыли воспоминания о прощании с Алоизией. А на «Tatoue-Moi» Вольфганг уже вовсю подпевал. В конце, когда показали смерть матери, у композитора на глазах навернулись слёзы. Когда Моцарт смотрел сцену с Алоизией в Мюнхене, боль в его душе напомнила о себе. Слова перед последней арией Микеле в первом акте точно отражали его мысли, его убеждения. Сальери, знакомясь с неизвестной ему доселе жизнью Моцарта, кажется, начинал его понимать, понимать глубже его самого, некоторые его поступки. Микеле падает, доигрывают последние аккорды «Je Dors Sur Les Roses», барабанщики держат ритм, набирая громкость!.. Оглушительная тишина, длиной в одно мгновение, и шквал аплодисментов. Зажёгся свет, зрители зашумели и стали выходить из зала. Моцарт и Сальери тоже поддались всеобщему волнению и, встав со своих мест, прошли за сцену в сторону кулис.
— Ну, что скажете? - поинтересовался, оборачиваясь к ним, Фло.
— Это шикарно. Он настоящий Моцарт, - задумчиво произнёс Сальери.
— Вольфганг, что с Вами? - обеспокоенным голос спросил француз, увидев прислонившегося к стене Амадея.
— Всё в порядке. Просто у меня создалось впечатление, что я вернулся в прошлое. Надо сказать, я полагал это невозможным, - улыбнулся, вытерев единственную слезу с щеки, Амадей.
Послышался истошный крик «À boire!» с итальянским акцентом.
— Придётся принести ему попить, - вздохнул Фло. - Кофе будете?
— Да, было бы очень неплохо, - кивнул Сальери.
— Тогда идите ко мне в гримёрку. Я скоро вернусь, - ответил Мот, направляясь в противоположную сторону.
Моцарт и Сальери отправились в гримёрку к Фло, которую он делил с Солалем, и Моцарт достал из тумбочки эклеры «Нутеллу» и со знанием дела, усевшись за стол, стал намазывать на эклер пасту.
— Это что такое? - покосился Антонио на баночку.
— Это «Нутелла». Помните? - спросил Вольфганг.
— Ах, это «Нутелла»! А нельзя ли мне попробовать?
— Пожалуйста, - Амадей подвинул баночку на середину стола. В это время в гримёрку вошли Микеле и Фло. Моцарт понял, что «Нутелле» и эклерам конец...
— Ого! Вы «Нутеллу» нашли! А ты мне говорил, что она закончилась! - Фло на это заявление стал увлечённо рассматривать потолок и посвистывать. Локонте подорвался к столу и одним движением ложки выложил на эклер добрую половину пасты, от чего у Моцарта открылся рот.
— Ммм... какая вкуснятина! - Мике закрыл глаза от удовольствия. Пока он так стоял, неслышными шагами подошёл Мот и откусил знатный кусок.
— Эээ! - наехал на него «Моцарт». - Это был МОЙ эклер!
— Угу, - промычал Фло. - Просто я решил попробовать, как это - таскать чужое. Очень неплохо, надо сказать.
Мике состроил обиженную моську. Дали первый звонок.
— Вы в зал идите, а то потом не продерётесь, - посоветовал Мот.
Амадей и Антонио вышли из комнаты и направились к своим местам. Только они ушли, пришёл Солаль. Фло с самым флегматичным видом проверял грим и микрофон. Микеле бегал вокруг и истерил по поводу потёкшей подводки. «Сальери» с покер-фэйсом подал ему ватный диск и подводку. Тогда Мике успокоился. В глазах Со можно было прочитать «Вот идиоты!». Он покачал головой, посмотрел в зеркало, взял трость и пошел на сцену.
— Мике, да ты и так красивый! Иди уже на сцену, пока тебе Дов не дал волшебного пенделя.
— Щас, щас, только тут проверю, - отвечал Локонте французу, накладывая очередную порцию тонального крема на пробивающуюся чёрную щетину.
Наконец, итальянец закончил и вылетел в дверь, заметив в зеркале продюсера.
Давали третий звонок. Мерван вышел из соседней двери и пошёл к входу на сцену. Дов бегал по всему закулисью, залазя всюду, куда возможно. Микеле, увидев его недалеко от себя, стушевался за кулису. Заиграла 40-овая симфония.
Моцарт без труда, равно как и Сальери, узнал своё недавнее творение. Занавес открылся, на сцене они увидели «Леопольда», от одного вида которого Вольфганга бросало в дрожь, и Мике, шагавшего к «отцу» в ярко-лиловом камзоле, держа в руках объёмную сумку. Сальери смотрел на эту сцену с широко открытыми глазами.
— Я и не думал, что Вы такое пережили, - Моцарт взглянул на него с самым трагичным выражением лица.
— Да, это было, - ответил Амадей, поворачиваясь обратно к сцене.
Тут выскочил Мерван и стал всячески измываться над Микеланджело.
— ASSEZ! - закричал «Моцарт», отбрасывая в сторону Масса. Сальери ждёт, ему не терпится поскорее узнать, как он познакомился с тем самым Моцартом, тем, чью гениальность он сразу распознал, тем, которому он завидует и по сей день.
Самое энергичное и бешеное «Place Je Passe». Наверное, присутствие Моцарта вдохновляло Микеле. Но вот он бросает прощальный взгляд на зал и убегает за кулисы. Вот и настал момент Х для обоих Сальери. С самым безразличным выражением лица Фло прошагивает по сцене, поправляя ворот камзола. За ним, как обычно, идут Ямин и Нуно, но внимание Антонио приковано не к ним. Француз даже не смотрит на зал, он, с тем же безразличным видом, выпивает бокал чего-то-там, изображающего вино. На сцену выкатывают диван и тело на этом диване. Тело - император Иосиф II. И Сальери, и Моцарт напряжены до предела: на сцене шла речь о том, кто станет композитором новой оперы. Либреттист предлагает кандидатуру Вольфганга Амадея, Сальери говорит вроде и «за», упоминая его необычайный талант, и «против», указывая на довольно юный возраст.
— Он выбрал Моцарта! Он выбрал Моцарта! Он выбрал Моцарта!
— Штефани? Неужели ты так радовался?! - подумал Вольфганг. Сальери усмехнулся, услышав реакцию Розенберга. Декорации меняются, на сцене семья Вебер.

Мысли Моцарта.
Бедная Констанция! Натерпелась же моя девочка. Так, «убила принцев»? Надеюсь, это метафора... Так, а это ещё кто? Что за четвёрка мужиков? Нет, ну ничего себе! А так - сама невинность! Поднимаешь ей платье? Это вызов! Неверная! Мы же с ней ещё не женаты. Ладно, посмотрим-с!.. Так, а вот и я, ну то есть Мике, то есть всё равно я. Куда это она? А, засмущалась! Так, мамаша, отстаньте от Микеланджело. Что значит «Вы не в моём вкусе»? Странная женщина. Да по мне все девушки Зальцбурга с ума сходили! Спокойно. О, он уже с Констанцией заигрывает! Я не промах, да-а... А камзольчик такой нужно будет заказать. Опять они! И Флоран. Куда они идут? Я что, ТАК себя вёл? Нет, ну не настолько же... Хотя... Нет, ну... ну это слишком! Судите, «не слышав ни одной ноты»? Они с ума все что ли посходили? О моей работе! А вообще, это не Ваша фраза, господин директор, это мне император сказал. Не император, а ужас какой-то! Надо будет передразнить Розенберга... Какая, однако, Кавальери! Какой голос! Всего восемь лет опере... Кто эти люди? Ааа, это те, из той... как он сказал?.. Записи! И после этого ещё 18-й век непристойный! Что они творят! - я хватаюсь за голову, но возвращаюсь к просмотру, ибо непристойности всегда были мне по душе. - Это они так над моей партитурой измываются? Да она же в единичном экземпляре! Хотя, я надеюсь, здесь реквизит. Откуда у них мои ноты! Ммм, а фигурки-то у девушек прелестные. Вон и Сальери оторвать глаза не может... Но Флоран поёт лучше, чем Вы, Антонио, уж простите. И всё?! Конец?! Я ещё хочу! А вот «пучи-пучи» обязательно нужно запомнить. Вот Станси удивится! Мадам Вебер? Эээ, какая женитьба? Ну вот, ещё и пощёчину залепили! Она это подстроила! А Констанция ей помогала? Подожди у меня, жёнушка! Они точно всё просчитали! Спасибо тебе, Станси! Ух ты, Наннерль видела эту газету? То есть как это «Вольфганг любит её»? Я её тогда ещё не любил! Какой ужас! Кругом одни заговорщики! Да-да, не могу я поверить в твою непричастность! Да, порвала, помню... Ммм, да я романтик! Это прелестно! Что ещё за ночная рубашка на ней? У неё было красивое платье! Во что вы её вырядили?! О, папа, и тут твои нравоучения! О, а что это а человек с непонятной штукой в руках? Чего они ему позируют, вроде не художник... Опять Розенберг? Да сколько же можно! «Премьера Моцарта - премьера года»? Это да... Да, Антонио, я бы тоже обиделся, если бы меня идиотом назвали. Эх, так отмечать премьеры - в моём вкусе. Да Понте, мой старый добрый друг... «Женитьба Фигаро», моя лучшая опера, и как они с ней поступили! Девять выступлений! Ха-ха, я помню, как танцоры танцевали без музыки! Сальери и Розенберг! Ну как вы могли? - бросаю взгляд на Антонио. Он сидит почти пунцовый. - Ладно, хоть стыдно. Кажется, эту арию Сальери пытался петь... Нда уж... У Фло в разы лучше выходит... «Проклятье всех влюблённых» не знаю, но моё-то точно. Крови Вы мне, господин Сальери, попортили немало. Ох, премьера «Женитьбы Фигаро»! Алоизия, Констанция!.. И опять Розенберг. Вот ведь точно - пролезет в любую щель, императору нашепчет, оклеветает и ничего! Отец умер... Опять хочется плакать, боль ещё не утихла... Куда идти? Э-эй! По просьбе Микеле и Фло? Ну тогда ладно. Нуно? Хорошо, мсье. Нуно так Нуно, - выхожу из зала и иду за этим странным парнем в кафе, где он меня покидает.

Сальери оказывается в одиночестве. Он смотрит, как Моцарт будет сочинять «Дон Жуана», как они будут смеяться над его оперой, которую теперь все почитают гениальной. Он ничего никому не расскажет, ибо история должна идти своим чередом.
Фло сбегает в зал, подбегает у нему и жмёт Антонио руку. Все сидящие рядом недовольно и завистливо косятся на него, но Сальери всё равно. Он видит этот странный заказ. Написать реквием! Шуточное ли дело! Бедняжка Констация! Писать в таком состоянии! Да он с ума сошёл! Наверное, это правда, что все гении безумны. Моцарт, Моцарт... До чего он себя доводит! На сцене появляется «Кавальери», исполняя отрывок, скорее из Реквиема, нежели из комедийной оперы. Её голос очаровывает Сальери, он не знает, на кого ему смотреть, но, в конечном итоге, его взор направлен на «Моцарта» и Констанцию. Гений слабеет на глазах. А вот и Фло. Неужели, неужели он, Сальери, в такое время заявится к Моцартам? «Я, наверное, человек жестокий,» - думает Антонио, видя отказ «Сальери» на просьбу «жены Моцарта» уйти. Опера движется к завершению. Со слезами, сдержать которые он считает делом чести, Антонио слушает «Vivre À En Crever». Вот и конец, Моцарт умирает, а он остаётся жить. Наконец, Сальери не выдерживает и даёт волю чувствам. Он плачет. Финальная песня. «Встань, глупец, живущий внутри меня!». На сцене появляется вся труппа - больше 60-ти человек. Он встаёт и, с теми же бесконечными слезами, начинает аплодировать. Первыми появляются клоун и «Кавальери», за ними «Сальери » и «Алоизия», после них «отец и дочь», то есть «Леопольд» и «Наннерль». Последними выходят «Моцарт» и «Констанция». Когда исполняются песни на бис, Антонио уже подпевает им. Пока толпа не заполонила все проходы-выходы-входы, Сальери принимает решение покинуть место бегством. Лишь через пять минут труппа уходит со сцены. Уставшие танцоры, актёры и певцы расползаются по гримёркам. Всем хочется пить. Даже Микеле не скачет. Они снимают надоевшие за время выступления костюмы, не потому что они им не нравятся, а потому что в них ужасно душно и жарко, и переодеваются в «родную одежду». Моцарт и Сальери сидят в креслах и ждут, когда закипит чайник.
Эклеры закончились давно, ещё час назад. Но Микеле заметил у Мервана печенье. Конечно, он его аккуратненько стырил, пока Рим смывал грим. И конечно тот на него накричал и пообещал «напоить в кисточку».А вот это уже был аргумент, но Мике печенье не вернул полностью. Только частично. И довольно своеобразно. Он намазал одну печенюшку «Нутеллой» и засунул прямиком в рот Мервану, когда тот собирался выдать очередную часть своей пламенной тирады. Довольный удавшейся затеей, Микеланджело зааплодировал сам себе, потому что «от остальных не дождёшься». Потом он свалился в кресло, налил себе чаю и посмотрел на Фло.
— Нда, Микеле, ты с ума сошёл? - Мот покрутил пальцем у виска и присвистнул. - Он ведь споит тебя, ты же знаешь. Опять мне тебя домой тащить?
— Можешь и не тащить, - хмыкнул Микеле. - Просто сгрузи моё бренное тело в машину...
— Ну ты же знаешь, что я никогда так с тобой не поступлю! Ах, Моцарт, ты жесток! - с притворным ужасом отскочил от него француз. Моцарт и Сальери чуть не подавились печеньем, глядя на них.
— Ладно, давай уже заканчивать. В бар сегодня не поедем? - спросил итальянец Мота.
— Поедете, как миленькие поедете, - непререкаемым тоном сказал Рим. От этой интонации Фло нервно сглотнул, а Микеля бросило в дрожь. - Я же должен тебе отмстить за печеньки! Или тебя Сальери отравит, - покосился Мерван на Фло, имея в виду, видимо, его умение обращаться с продуктами, приняв позу человека, с которым спорить - не вариант. В эту минуту вошёл Солаль. Он очень устал и ему было глубоко наплевать на их столкновения на кулинарной почве. Особенно по поводу стыренных итальянцем в-фиг-его-знает-в-какой-раз печенек. Он рухнул в кресло и налил кофе.
— Солаль, пожалуйста, отговори его меня спаивать! - умоляющим взглядом посмотрел на него Микеле, пару раз скосплеив Кота из «Шрека». Солаль - *facepalm*.
— Мерв, оставь его в покое, - уставшим голосом сказал Со. - Ты ж не ему, а Фло нагадишь. Мститель великий!
— Он спёр мои ПЕЧЕНЬКИ! - заорал алжирец с непритворным ужасом.
— Как вы меня достали, - ответил Со, делая глоток.
Всё это время Моцарт и Сальери сидели, не проронив ни слова. С каждой минутой они удивлялись всё больше, видя, как давно знакомые люди общаются, будто родственники. В то время это было невозможно даже наедине. Они преспокойно пили чай с «Нутеллой». Пока...
— Всё, поехали домой, - обратился Фло к своему «двоюродному брату». Сальери пожал плечами, поставил чашку, встал с кресла и взял куртку. Фло стёр остатки краски с бороды, переобулся в кеды, накинул плащ и вышел из гримёрки, показав Антонио рукой идти за ним.
— Фло, стой! нас подождите! - выскочил в коридор Микеле. Флоран и Сальери притормозили. - Возьми кофту и идём, - сказал итальянец Моцарту, спешно переобуваясь в ботинки.
— Мике, давай быстрее! - поторопил Мот друга. Его голос отозвался эхом и звучал несколько зловеще.
— Идём! - из-за двери показалась заполошенная моська Микеле и недовольное лицо Амадея, потому что его оторвали от поглощения «Нутеллы».

На улице стоял поздний вечер. Фло немного нервничал - он не очень-то любил разъезжать в темноте. Они загрузились в машину и отъехали от ПДС. Мерван огорчился от того, что его лишили практически ежедневной комедии под названием «Пьяный итальянец», но он быстро успокоился. Вскоре, вся труппа тоже разъехалась по домам...

Глава 7. Без происшествий - ну никак!
Фло, что случалось почти каждый день, довёз Микеле до дома, высадил его у подъезда, с одной только разницей - сегодня с ним в компании был Моцарт, и поехал на парковку. Эта разница быстро перестала его напрягать и они скоро нашли общий язык, но Моту было несколько неудобно воспринимать его немецкий акцент, хоть французским и Моцарт, и Сальери владели в совершенстве. Зато Микеле спокойно слушал Сальери, потому что остатки итальянского произношения остались в их речи. С Микеле и Моцартом остался Антонио. Втроём они вошли в подъезд, чтобы не мёрзнуть. Локонте и Амадей поднялись на свой этаж, а Сальери остался ждать Флорана.

За то время, что они ехали, изрядно похолодало. Поэтому, оказавшись за пределами машины, Антонио начал постукивать зубами и тереть руки, чтобы хоть немного согреться, пока Фло убрал в бардачок «чёртовы документы» и не возвращался, а Мике искал ключ. Наконец, француз припарковался и вошёл в подъезд. Сальери ждал его там. Фло поднялся на этаж и открыл дверь.
— Добро пожаловать в мою берлогу! - сказал француз, проходя в коридор и снимая на ходу ботинки. Сальери скептически оглядел помещение, которое не смог рассмотреть сразу как оказался здесь.
— Мда уж... Ремонт бы тебе не помешал, - произнёс Антонио, проходя в зал. Сев на диван, он придавил своей тушкой пульт. Нажались несколько кнопок, передав сигнал телевизору. Тот эту комбинацию не смог совместить и крякнул. На этот звук из кухни забежал Фло.
— Что тут ещё творится? Антонио, что здесь происходит? - спросил он, глядя на крякающий телек и обомлевшего Сальери.
— Я... Я н-не знаю... Я прос-сто с-сел... - еле выдавил тот.
— Твою ж направо и налево! - выразился самым приличным из известных ему ругательств Флоран. - Пошли на кухню...
Сказано - сделано: через минуту оба мужчины сидели за столом. Мот собирал на стол еду, которая у него, в отличие от Локонте, имелась. Стол, конечно, не был шведским, но тем не менее...

Сдружившись довольно скоро с Амадеем, Микеле решил увести его подальше от Мервана и прочих опасных личностей, когда дело касается бара. Поэтому отметить встречу Микеле решил на следующий день, тем более, что завтра у всей труппы выходной и будет кому тащить его до дома. А сегодня итальянец смертельно устал, Моцарт тоже был вымотан всеми перемещениями, поездками, театром, поэтому, приехав домой Микель решил выпить чего-нибудь на ночь и пойти спать. Заглянув в свой холостяцкий холодильник, Локонте не обнаружил ничего, кроме кусочка умирающей колбасы и засохшего хлеба. Вздохнув, он закрыл дверцу и объявил, что ужина не будет, но потом вспомнил о завалявшихся в недрах шкафчика печенюшках и поставил чайник. Через десять минут он позвал Вольфганга за стол, но прежде...
— ААА!!! Адская вещь! - раздался на всю квартиру крик Амадея.
— Что там... Вашу мать! - схватился за голову Микель, увидев ноутбук. - Ты чё с ним сделал?
— Да я просто что-то нажал... - начал невнятно объяснять тот. - И оно запиликало. Я больше его не трогал! Честно-честно!
— Мда... А из всех знакомых программистов только Солаль, который свой комп лечит тем, что бьёт кулаком системный блок..
— Я его сломал?
— Не знаю... Ладно, пошли чай пить. Надо поискать с чем его выпить. И чай тоже надо поискать, - после этого Мике ушёл на кухню, а Моцарт зашухарился в кресле.
Спустя пару минут квартиру оглушил радостный вопль «Печеньки!» и Амадей вбежал в кухню.
— Печеньки? Они есть? - взглянул он на маленький пакетик, в котором лежали останки того, что в далёком прошлом было печеньем, но ещё не достигло статуса «крошки».
— В любом случае, на завтрак мы идём к Фло.
— Угу. А у него есть еда? - удивился Моцарт.
— У него всегда есть еда.
— Пошли спать. Есть ЭТО всё равно нельзя, - сказал Вольфганг, бросив прощальный взгляд на пакетик и ушёл в спальню.
— Пошли, - вздохнул Микеле. - Спать будешь в зале. Я тебе даже диван разберу!
— О, благодарю! А где будешь спать ты?
— В комнате, - радостно ответил Мике.
Как Локонте и обещал Моцарту, он разобрал диван и дал ему тёплое одеяло. Объяснив как пользоваться сантехникой в ванной и туалете, итальянец ушёл спать с чувством выполненного долга.

Утро в квартире Микеле началось с боли в желудке, потому что он требовал еды, которой в доме не было. Поэтому первым, что сделал Локонте по пробуждении, он позвонил Фло.
— Мик? Чё надо с утра пораньше? - заспанным голосом спросил француз.
— Фло, у тебя еда есть?
— Есть. В чём подкол?
— Жди. Скоро будем.
— Кто? Мике, сто... - "пи-пи-пи-пи-пи-..." раздалось на другом конце. - О чёрт! - сказал Фло, отваливаясь на подушку.
— Амадей! Подъём! Доброе утро!!! - теребил Микеле композитора. - Я позвонил Фло, надо бегом собираться, пока он из квартиры не свалил!
Моцарт, которому порядком надоело такое обращение, сел в кровати и начал тереть глаза. Микель носился по дому в поисках одежды, потому что вообще не помнил, где она находится. Минуты через две ему пришло в голову, что рубашку и кофту стоит поискать в коридоре, а в джинсах он спал. Верхняя часть его «наряда» валялась в прихожей в самом некрасивом виде. Идти в настолько мятой рубашке было неприлично, даже чтобы выкинуть мусор. Поэтому кинув её в кучу белья в корзину в ванной, Микеле, размахивая жилеткой, влетел в спальню, напевая при этом какую-то песенку. Моцарт, которому хватило ума сложить вещи на кресло, уже одевался. Микеле вырыл в глубинах шкафа более менее нормальную рубашку и присоединился к нему. Когда они не только оделись, но ещё и умылись, австриец вышел на площадку перед лестницей, а Локонте закрывал квартиру...

День в доме Фло начался более адекватно, нежели чем у итальянца. Вечером они поужинали, потом Фло залез на сайт, прочитал очередную кучу фанатских «Я тебя люблю!!!» и прочего бреда. К шестьдесят седьмому письму его начало подташнивать, он выключил ноут, хотел посмотреть телевизор, но вспомнил о причине, почему он не сможет этого сделать, по имени Антонио Сальери. Грустно вздохнув и подумав, что можно и поспать, так как телевизор ещё нескоро сделают, Фло ушёл в спальню. Сальери лёг спать в гостиной, где Мот разобрал ему диван. Ночь прошла незаметно. Утром француза разбудил телефонный звонок. Позвонил Микеле и сообщил, что раз у него, то есть у Фло, есть еда, то они вдвоём завалятся к нему через неопределённое количество времени. Фло вообще не хотел никого видеть с утра, но итальянца это не волновало. Надо было вставать, но ему так не хотелось этого делать... Наконец, он заставил себя вылезть из постели и начать одеваться. Одежда была впервые за долгое время хаотично разбросана по комнате. Футболку он нашёл перекинутой через спинку стула, жилетка зацепилась за верх дверцы шкафа. «Это ж как я её туда забросил?» - подумал Фло, снимая вещь. Тем не менее, разбудив Антонио и сообщив ему «радостную» весть о визите, пошёл на кухню готовить холодильник к опустошению. «А потом пошлю Микеле за продуктами!» - пронеслось у него в голове...

Глава 8. Возвращение блудного попугая.
Когда Фло заканчивал заваривать кофе, в дверь позвонили. Сальери, зачитавшийся какой-то книгой, подскочил на кресле от неожиданности. Мот вышел в коридор и открыл дверь. За нею стоял, сияя как сотня лампочек, Локонте, а вместе с ним зевающий Моцарт.
— Заходите, - пригласил Фло в квартиру. Микеле забежал, скинул ботинки, и понёсся в кухню, выключил доготовившийся кофе и начал по-хозяйски осматривать содержимое холодильника.
— Мике, ты случаем не оборзел? - Фло офигевшим взглядом обвёл помещение.
— Просто я хочу спасти нас всех от отравления, - ответил Локонте, метаясь от тостера к столу.
— Ты опять? Я же научился! - обиделся Мот.
— Ой, давай не будем вспоминать этот горький опыт! - всплеснул руками Микеле, поставив предварительно на стол четвёртую чашку.
— Слушай, а ты вообще думал, с какого ерша их занесло в 21 век? - спросил Фло, садясь на стул.
— Не знаю... А ты?
— Не-а... Если бы это было связано с ролью, Дов бы сказал, где именно...
— Тогда чьих рук это дело?!
— Я бы тоже хотел это знать...

Тем временем стараниями Мике завтрак был доготовлен. Фло позвал композиторов к столу. Вскоре, когда с едой было покончено, Флоран, как и намеревался, отправил Микеля в магазин. Тот хотел было возмущаться, но француз быстро пресёк его недовольства, сказав, что он всё уберёт со стола, потому что итальянец лучше управляется с продуктами. Мике воспринял это как своего рода комплимент и, захватив несколько пакетов и мелочь, вылетел в дверь, напевая «C'est la panique sur les boulevards Quand on arrive en ville».

— Ну что, гости дорогие, едем в Версаль? - спросил Фло, открывая воду.
— Да-да-да! В Версаль!
— Вы там были, Моцарт? - удивился Сальери.
— Да, в детстве. Я выступал там с сестрой перед императором.
— Ну тогда дождёмся Микеле и поедем. Согласны? - Моцарты и Сальери кивнули в знак согласия.

Микель пробыл в магазине недолго -- всего полтора часа.
Итальянец шёл по лестнице, пыхтя от тяжести пакетов, и пытался достать ключ. Сделать это было довольно проблематично, тем не менее в скором времени дверь была открыта. Он зашёл к себе в квартиру, обрадовал холодильник. Теперь в нём не только висела мышь, но и лежали продукты. Холодильник Фло привык к тому, что его внутренности, как правило, были заполнены едой.

— Ты очень быстро! Прям туда и обратно за одну минуту! - язвил француз, относя три пакета на кухню.
— Зато нам еды надолго хватит! - радостно ответил Микеле.
— Ладно, закрыли тему. Мы решили ехать в Версаль.
— О, супер! Скоро едем?
— Да, только надо за машиной сходить, - протянул Фло.
— Не-не-не! Даже не смотри на меня так! Туда я больше не ездун!
— На улице холодно? - спросил Мот, выходя в коридор.
— Надень плащ! - крикнул Микеле, доставая из шкафа эклерчики.
— Собирайтесь и выходите, я скоро подъеду! - раздался громкий голос Фло уже откуда-то с площадки перед лестницей.
— Господа композиторы, прошу вас собираться! - Микеле позвал их из коридора, в котором искал разбросанные ботинки.

Моцарт и Сальери занимались тем, что рассматривали вещи. Гостиная Фло была для них музеем. Они смотрели, но ничего не трогали: один помнил историю с ноутбуком, другой - с телевизором. В то время, как они добрались до шкафа с подарками от поклонников, из коридора раздался окрик Микеле. Им пришлось отвлечься от разглядывания сердечек с признаниями и идти в коридор. Поиски Локонте не оказались бесплодными - он уже обувался. Позвонили в домофон - это был Фло, который сообщил, что «карета подана!».
— Щас, я куртку ищу! - ответил Мике, носясь по коридору.
— Быстрее! Там же ходить и ходить! - последовал ответ из трубки.
— Спускаемся! - услышал Мот и, выключив домофон, вернулся в машину.

Микеле закрыл квартиру, они вышли на улицу. Француз посигналил откуда-то слева, все трое двинулись на звук. На этот раз Вольфганг спокойно отреагировал на авто Флорана, хотя техника, в частности реклама, беспрестанно меняющаяся на экранах вдоль проезжей части, пугала и его, и Антонио.

Дорога к Версалю заняла не более 40 минут, даже с учётом всех пробок, без которых не обходилась практически ни одна поездка по Парижу. Примерно за 100 метров до входа в ворота, Фло припарковался. На удивление, людей было совсем немного - буквально четыре-пять машин. Стояла прекрасная погода: ярко светившее солнце согревало землю совсем по-осеннему; изредка порыв ветра срывал с деревьев один-другой десяток пожелтевших листьев, мягко и бережно опуская их на асфальт. Воздух был свежий, чистый. Мужчины, выйдя из машины, вдохнули полной грудью, не опасаясь глотнуть выхлопных газов. Не сговариваясь, они вошли в сады. Моцарт улыбался, вспоминая те редкие минуты, когда он не выступал перед императорской семьёй, а гулял с отцом и сестрой по версальским аллеям. Сальери, напротив, восхищённо рассматривал то чудо архитектурной, технической и художественной мысли, о котором только слышал из рассказов путешественников, посещавших Вену. Теперь он всё лицезрел самостоятельно. Никакие описания, никакие картины не передадут очарования громадного памятника французской роскоши, возведённой по приказу Короля-Солнце. Фло положил руки в карманы, опустил голову на грудь и молчаливо устремился вперёд. Микеле оторвался от разглядывания фасада, заметив отсутствие друга рядом. Он устремился за ним, но тот, даже слыша его шаги позади, не обернулся.
— Фло! Стой! Подожди! - бежал за ним итальянец. Флоран резко обернулся, остановившись:
— Что? Что ты от меня хочешь? Микеле, я не просто брожу, я до сих пор пытаюсь понять, почему они оказались у нас.
— Слушай, а может мы действительно чего-то недопоняли, не прочувствовали?
— Возможно. Но каким образом? Кстати, где они?
— По саду гуляют. Я их только что видел, они здесь, рядом.
— Но каким ветром их сюда занесло? - из-за незнания итальянец начал выходить из себя.
— Забыли, значит, обо мне, - протянул знакомый до тошноты Голос.
— Опять ты?! - в унисон спросили офигевшими голосами Фло и Микеле.
— Не опять, а снова, - поправил Голос. - И ты, бородатый, угадал. Именно поэтому. Но не совсем.
— Что ты от нас хочешь на этот раз? - сказал куда-то вверх «бородатый», выделив последние три слова.
— Чтобы вы лучше прочувствовали своих персонажей. Voila tout! (Вот и всё!).
— И когда они... свалят домой? - поинтересовался Локонте.
— Имейте терпение, господа! Вы всё узнаете!.. - сказал Голос, исчезая.
— Подожди у меня! Ему конец, - мрачно проговорил Фло.
— Кому? - удивился Микеле.
— Голосу. Пошли, надо найти этих... гостей. На наши головы.
Микеле передёрнул плечами и пошёл вслед за французом. Моцарта и Сальери они нашли у правого крыла.

— Мы-таки выяснили, какими судьбами вы тут оказались! - радостно сообщил Локонте.
— Какими же, позвольте узнать? - спросил Сальери.
— Есть у нас один товарисч, любит шибко над нами издеваться, а теперь, дабы мы лучше прочувствовали персонажей, закинул вас сюда! Гад! - не выдержал Мот.
— То есть мы должны вам помочь прочувствовать... нас? - скептично-удивлённо взглянул Моцарт на Мике и Фло.
— Получается так, - выдохнул Фло, бросив взгляд на Сальери. - Микеле, проведёшь экскурсию по Версалю?
— Нет, я по эпохе Возрождения специализируюсь.
— Тогда звоним Солалю, - сказал Мот, набирая номер Морана. - Алло, Со, здорово. Ты не занят? С Мерваном в баре сидите? Круто! Ого! - выражение лица Флорана менялось каждые пять секунд. Впрочем, мимика его никогда не подводила. - А ты можешь с ним вместе подъехать в Версаль? Ты-то всяко не пил. Угу, ждём! - мужчина сбросил вызов. - Они скоро будут.
— Отлично, у нас есть час, пока они приедут, - констатировал Микеле.
— Куда мы пойдём? - подал голос наблюдавший всё это время Моцарт.
— Пойдёмте погуляем. Или есть другие предложения? - спросил Фло.
— Да нет, пойдёмте, - согласились остальные.

Мужчины двинулись к фонтанам, гуляя по аллеям и любуясь насаждениями. Потом они наткнулись на группу туристов и прибились к ним. Так прошёл час...

Глава 9. Не уберегли Моцарта от отравления...
Через час машина Солаля с загруженным в неё Мерваном остановилась около стоянки перед Версалем. Со припарковался рядом с Фло и приехавшие, как «скорая помощь», мужчины поспешили на помощь друзьям. Они застали всю четвёрку прибившейся к группе туристов.
— Кто вызывал нас? - беззвучно подошёл Солаль сзади.
— Со! Обязательно подкрадываться так тихо? - подскочил на месте Микеле.
— Ну да, вам можно ржать целыми днями, а я приколоться не могу? Ладно, чего вам надо?
— Экскурсию по Версалю, - выдал Фло.
— А Микеле?
— А он по Возрождению специализируется, - ответил Мике.
— Я - гид, по-Вашему?
— Ну попробуй. Ну Со-о-о! - протянул француз.
— Не обещаю хорошее исполнение, но я постараюсь, - почесал подбородок Солаль.
— Неважно. Пошлите, - позвал Фло их с Миком «двоюродных братьев». Те оторвались от экскурсовода и компашка потопала стройными рядами в Версаль. Часа четыре они ходили по зданию, слушая Солаля. Тот рассказывал довольно интересно, а где не помнил - залезал в Сеть. «Экскурсия» закончилась часов в шесть вечера. Мерван уговорил остальных поехать в бар. На это у Рима было две причины: ему хотелось закончить начатую с Со посиделку и отомстить Микеле, посмотрев комедию «Пьяный Локонте». Мике отчаянно сопротивлялся, но отступил перед авторитетом «папы-курицы».

Все расселись по машинам и приехали в бар, где пять часов назад проводили очередную посиделку Солаль и Мерван.
— Ну, что заказывать будем? - спросил Мерван, просматривая меню.
Моцарт и Сальери, именуемые теперь Вивьеном и Антуаном, удивлённо читали список блюд и то и дело спрашивали то Фло, то Мике, что означает то или другое название. Солаль и Мерван недоумённо переглянулись, когда «Антуан» в очередной раз дёрнул Мике. Наконец, все определились с заказом - вино.

Мерван за беседой по обыкновению подливал то Фло, то Мике. Потом он решил добраться до Антуана и Вивьена, но за первым строго следил Фло, а вот за вторым никто... Поэтому Рим нашёл себе ещё одну жертву.

— Ну ядрены копыта! Когда они успели так набраться? - пыхтел Фло, запихивая тело своего «Моцарта» в авто. Рядом, шёпотом выражаясь на всех красотах итальянского, тащил на себе тело Амадея Сальери.
— Будьте терпеливее, нам их ещё в квартиру тащить, - закрыл Фло заднюю дверь. Антонио возвёл руки к небу, видимо, спрашивая «ЗА ЧТО???». - Садитесь с ними, мне так спокойнее будет, - композитор передёрнул плечами и сел к горе-пьяницам. Те, почуяв трезвое тело, сложились на него. Антонио вдыхал и выдыхал, чтобы не взорваться. Через полчаса они были возле дома. Ругая Мервана и собственную неосторожность в вопросе посиделки с Римом, Фло поднялся в квартиру. Следом за ним шёл Сальери.

***

— Антонио, принеси тазики! У них извержения начались! - кричал Фло из спальни. Сальери, ещё не до конца проснувшийся, в одном нижнем белье и футболке понёсся в ванную за тазиками и через полминуты тазики были в зале.
— Фухх, - выдохнул Сальери. - Только они тут всё загадят...
— Я вызову уборщицу. Потом, - сказал Фло, выходя из комнаты, в которой мучились оба Моцарта. - Его всё-таки отравили...
— Кого? - удивлённо спросил Антонио.
— Моцарта.
— Кто? - ещё больше изумился композитор.
— Клоун по имени Мерван... Ладно, пошли позавтракаем. А у них сегодня шикарное меню - вода, вода и вода!

Фло вышел в кухню и открыл холодильник. Еда была, и это радовало. Он приготовил кофе и бутерброды и через полчаса позвал Антонио к завтраку.

Моцарта всё-таки отравили...

Глава 10. Похмелоуин. К чему он приводит.
— Ну, и что будем делать с углублением наших знаний о вас? - спросил Фло, когда они сидели на кухне и пили чай. Француз приготовил омлеты и тосты, которые они и запивали чаем.
— Мне в голову вот что пришло: может быть мы расскажем вам наши биографии? Разумеется, до 1790 года, дальше-то никто не знает.
— А что? Может быть, может быть... Слушаю со всем вниманием, - Мот поставил чашку на стол, откинулся на спинку стула и перевёл взгляд на Антонио.

Далее следовало краткое изложение жизни Сальери, начиная с его желания стать композитором, переезда в Вену и так далее. За это время Фло не раз менялся в лице: биография Антонио была удивительна, но всё было как-то слишком безоблачно, и француз знал, чем обернётся впоследствии эта самая безоблачность - безызвестностью и забвением. Тем не менее, он внимательно вслушивался в каждое его слово. Когда композитор подходил к концу, из комнаты раздался хрип:
— Фло!..
— Это Микеле, я скоро вернусь, - Флоран встал и вышел в зал. - Что?
— Можно чего-нибудь поесть? - Локонте повис мешком на крае дивана, подняв голову.
— У вас обоих сегодня в меню только активированный уголь и вода.
— Ну Флооооооооо!.. - занудил итальянец.
— Мике, тебе было мало первой порции извержения? Ещё хочешь?
— Нет, - поник Микеле. - Давай уголь.
— Что? - поднял голову Моцарт. - Уголь? Зачем?
— Сам увидишь, узнаешь и почувствуешь, - сказал Фло, направляясь к аптечке. Достав пачку таблеток, он вернулся в кухню.
— А что это такое? - удивлённо посмотрел на таблетки Сальери.
— Лекарство для наших горе-пьяниц, - ответил Мот, наливая воду в два стакана.
— Пускай выздоравливают поскорее, - посочувствовал Антонио. Француз вышел в зал.
— Каждому по таблетке и вода, - протянул он стаканы и уголь.
Мике забрал у него лекарство и воду и быстро запил горькую таблетку. Вольфганг последовал его примеру.
— А теперь вы ложитесь, засыпаете и стараетесь прийти в нормальное состояние, чтобы кое-кому Дов завтра голову не открутил.
Микеле не стал сопротивляться, выпросил себе плед и отвернулся к стене, пытаясь уснуть. Моцарту пришлось перекочевать на кровать Фло, чему тот несказанно «обрадовался». Закутавшись в одеяло, он быстро заснул.

— Продолжим наш разговор, - плюхнулся Мот на стул.
— А что тут продолжать? Я всё Ва... тебе рассказал.
— Ну, и где этот... Голос? - крикнул Фло в потолок. Соседи, видимо, не очень обрадовавшиеся такому «тихому» вопросу, застучали по батарее.
— У нас ребёнок спит! - крикнули они сверху.
— Да они логичны: у них спит ребёнок, а они орут. Люди, где ваша логика?! - вздохнул Мот.
— Забудь, - махнул рукой Сальери. - Почему я ещё не дома?
— Значит, этому затейнику что-то не понравилось.
— Меня вспоминаете? - спросил Голос, появившись, как всегда, из ниоткуда.
— Тебя, тебя... Почему герр Сальери ещё не дома?
— Ха... Вы оба думаете, что рассказать биографию будет достаточно?
— А что тогда? - недоумённо обвёл взглядом помещение Антонио.
— Завтра утром узнаете, - если бы у Голоса было лицо, то мужчины бы прочитали самую гадкую и подлую улыбку на всём белом свете. И «затейник» исчез.
— Ядрёны копыта, - протянул Фло. - Ожидай с утреца подлянки...
— Почему это?
— Когда он говорит таким тоном, - француз подчеркнул слово «таким», - то жди подлости. Без них никак.
— У нас есть полдня для нормальной жизни, правильно?
— Абсолютно. Пошли на улицу, не будем им мешать, - поднялся со стула Мот и пошёл в коридор. Антонио передёрнул плечами, взял куртку, которую ему одолжил француз, и, обувшись, вышел на лестничную площадку. Фло положил рядом с Микеле мобильник «на всякий пожарный», накинул плащ, обулся и они с Сальери спустились вниз.

— Куда пойдём? - спросил композитор, когда они были на улице.
— Пойдём погуляем.
— А тебя поклонники не... - тут Сальери задумался, подбирая в своём словарном запасе французского глагол, которым можно бы было описать то, что творят фаны с Фло.
— Разорвут на кусочки?
— Да, правильно. Нет?
— Ну, это было бы неправильно с их стороны. Я бы больше не выступал, а они хотят обратного.
— Тогда пойдём.

Они долго бродили по Парижу. Фло рассказывал Антонио про то, как живут они в 21-ом веке.
Домой мужчины вернулись только вечером. Микеле и Амадей ещё спали, поэтому гуляки тихо-тихо прокрались на кухню и поужинали. А потом Антонио спросил, что именно сломал Моцарт. Фло показал ему ноутбук. Тут Сальери приспичило узнать, как он работает. Француз долго пытался ему объяснить, потом плюнул на это занятие. Порывшись в шкафу, он выудил инструкцию по эксплуатации и торжественно ему вручил:
— Читай!
Итальянец погрузился в изучение книжки, а Фло, быстренько забрав ноут, сел читать очередную порцию фанатских признаний. На этот раз его хватило до 89 писем.
— Ладно, пошли спать, - сказал француз около полуночи. Сальери положил закладку в инструкцию и, зевнув, отправился в спальню. Через полминуты он вернулся оттуда с непривычно огромными круглыми глазами:
— Но там же Моцарт...
— Ч-чёрт... Я забыл... Иди ложись с ним, что ещё? Отправить тебя одного к Микеле я боюсь, а оставить их сегодня без присмотра - получить завтра по шее.
Антонио горестно вздохнул и поплёлся в спальню, часто зевая. И тут Фло понял, что ему предстоит спать с Микеле...

Локонте спал на диване, раскинув ноги и руки.
— Двигайся давай, - попытался переместить его Флоран. Мике в ответ что-то недовольно замычал. - Ты оборзел? Меня на мой собственный диван не пускаешь, наглая небритая итальянская морда? - от такой наглости у Фло отвисла челюсть.
После этого француз сдвинул Микеле к спинке дивана и лёг рядом. Отдавать плед итальянец начисто отказался, что побудило Фло побубнить на тему его наглости.

Наконец, все уснули...

Глава 11. Неожиданный переезд.
— Микеле, имей совесть! Убери с меня свою ногу! - ворочался Фло, пытаясь спихнуть с себя конечности Локонте, который сложил на него руку и ногу.
— Фло-о-о, дай поспать...
— Да хватит уже дрыхнуть! Надо дальше идти познавать, - Мот открыл глаза. - ААА!!!
— Чё случилось?.. - проснулся, наконец-таки, Мике. - ААА!!! Мы где?
— Микель, включи логику: если бы я знал, я бы так не реагировал!
— Это точно не твоя квартира...
— Мда, обстановочка-то не моя...
— Тут нет ни телевизора, ни твоего ноута, ни даже розеток...
— Тогда где мы?
— У меня дома, - в спальню вошёл Вольфганг.
— Где? У тебя дома? - в один голос спросили Фло и Микеле.
— Угу, мы все у него, - в дверях гости увидели Сальери в джинсах Мота.
— Но как? - обалдел Локонте.
— Похоже, у нашего «друга» опять нехватка эндорфинов... - протянул Фло, садясь в кровати.
— Чего нехватка?
— Счастья, радости и веселья, - объяснил Мике композиторам, откидываясь на подушку.
— Нам надо думать, как вернуть вас обратно. Я всегда буду благодарен Станси за то, что она вчера уехала!
— Что-то мне подсказывает, что вернёмся мы стараниями нашего «друга»...
— Да уж, в этом я с тобой солидарен, - ответил Локонте.
— Мне нужно ехать в Оперу. Меня, верно потеряли за эти дни, - сказал Сальери, направляясь к лестнице.
— Вам нужен экипаж? - вышел Моцарт из комнаты.
— Да, конечно.
— Я об этом позабочусь, - Вольфганг вернулся в спальню. - Вы поедете с нами? - спросил он, обращаясь к обоим друзьям.
— Микеле, поехали!
— Ну ладно...
— Только мне кажется, мы одеты несколько не по времени, - сказал Фло, критично осматривая себя.
— Ах да! Ты прав! - ударил себя по лбу Амадей. - Сальери! Подождите! Поедем вместе! - крикнул он вниз. - Нужно вас переодеть.

Через полчаса примерок они, наконец, нашли, два подходящих комплекта. Микеле, однако, чувствовал себя несколько свободно.
— Это всё потому что кто-то слишком мало ест! - назидательно сказал Фло, подняв указательный палец вверх. Они с Моцартом засмеялись, а Микеле наигранно обиделся.
— Чего вы смеётесь? - в комнату вошёл Сальери и, увидев едва ли не сваливающиеся с Локонте бриджи, нервно засмеялся. - Это что такое?
— Это значит то, что нужно найти на пару размеров поменьше, - ответил Мике, в никто-не-знает-какой-по-счёту раз подтягивая бриджи.
— Минутку, я посмотрю. Может, у меня остались те, в которых я лет в 20 ходил, - задумался Моцарт. - Если только Станси ничего не переложила...

На этот раз поиски заняли минут пятнадцать. В конце концов, на Мике были нормальные по размеру кюлоты. В начале первого вся четвёрка, поев перед выходом, загрузилась в карету и уехала в Оперу.

***

— Герр Сальери! Герр Моцарт! Где Вы были? - навстречу компании шёл граф Розенберг. - Мы вас потеряли! Постойте, кто с вами?
— Это... - замялся Моцарт.
— наши кузены. Понимаете, первый раз в Австрии, мы не могли их оставить одних в доме. Вы же не будете против, если они побудут на репетиции? К тому же они музыканты, - выкрутился Сальери.
Розенберг был несколько в шоке от такого наплыва информации.
— Нет, что Вы, герр Сальери, я не против. Но мне всё это кажется слишком странным...
— Ничего страшного не произошло. Нас не было всего два дня.
— Но постановка задерживается! Если премьера будет перенесена хоть на день, нам всем конец! Вы это осознаёте?
— Непременно, герр Розенберг. Я Вас уверяю, что всё будет в порядке, - ответил Антонио.
— Что ж, за это я ответственность не несу, опера ведь Ваша, поэтому и отвечать за недочёты Вам. До свидания.
— До свидания, герр Розенберг, - поклонились все четверо. Директора театров, правда, несколько смутила поза Микеле, но он промолчал и ушёл на улицу.
— Фухх, - выдохнули все.
— Идёмте в зал, мне нужно репетировать с певицами, - прервал передышку Сальери.
— Да, мы и так много дней пропустили, премьера совсем скоро, - подтвердил Моцарт.
Все вошли в зал.

— Герр Сальери! Герр Моцарт! Мы так волновались! Что с Вами приключилось? - спросила солистка, когда композиторы поднялись на сцену.
— Ничего не произошло, не беспокойтесь. Начнём репетицию! - ответил Антонио, подходя к музыкантам, а Вольфганг сел рядом с Фло и Микеле.
— Я надеюсь, что ваш бестелесный друг не выдумает что-нибудь более безумного, чем переместить вас ко мне в дом, - сказал Амадей, пока Антонио объяснял, что именно они сейчас будут репетировать. Тем не менее репетиция вскоре началась. Через полтора часа Антонио был совсем мокрый, Моцарт сочувствующим взглядом на него посмотрел.
— Можно посмотреть ноты? - спросил Микеле.
— Да, пожалуйста, - протянул ему листы Сальери.
Локонте долго их листал и пошёл на сцену. За клавесин.
— Ща споёт! - «обнадёжил» всех Фло.
— И сыграю! - крикнул Мике из-за инструмента.
Далее следовало исполнение куска произведения. Локонте был абсолютно доволен собственной игрой, чему способствовало одобрение всех присутствующих при этом великом моменте.
— Антонио, если мы уедем, Вы не обидитесь? - спросил Моцарт, когда Микеле спускался со сцены.
— Нет, но мне нужно бы знать, где вы находитесь, - ответил композитор.
— Зачем это? - удивился Амадей.
— А ты думаешь, что они будут рады провести ещё одну ночь вместе? - всплеснул руками Антонио.
— Не очень, - ответил за Вольфганга Фло.
— Вот!
— О чём разговор? - подскочил Микеле.
— Микеланджело, заклинаю тебя, веди себя сдержаннее, - сквозь зубы процедил Сальери.
— Вот чёрт! Я забыл, - опустил Мике голову с самой виноватой мордочкой.
— Микеле! - не выдержал Фло.
— Ну простите, простите, простите!
— Ладно, едем домой, - устало вздохнул Моцарт.
— Да, поезжайте, я вернусь за Флораном вечером.

Вечером, около семи часов, Сальери вошёл в дом Моцартов.
Там кутили вовсю.
— О! Антонио приехал! - выговорил изрядно охмелевший Вольфганг.
— Вы опять нажрались?
— Нееет, ты что! Мы куль... куть... нор... норальмно...
— Боже! Ну когда же Ты выведешь выпивку из этого дома!
— Сальери, ты мне поможешь? - подошёл к нему Фло. Он, как всегда, выпил пару бокальчиков вина и был наиболее трезвым из всех. - Надо их куда-нибудь отнести...
— Разве что наверх?..
— А что ещё остаётся!
— У меня дежавю...

Свалившись от усталости на тела Микеле и Амадея, Фло и Антонио уснули.

И лишь Голос посмеивался в абсолютной тишине спальни...

Глава 12. Сволочь!
Утром первым проснулся Фло, но он почувствовал себя несколько иначе, чем обычно. Парень заметил, что камзол, который был на нём надет, был другим, это был не тот, что дал ему вчера Моцарт. Но Мот свалил всё на пьянку. На неё же он свалил и свою побритость. Но вот не своё отражение в зеркале на вино он свалить не мог. Флоран по этому поводу хотел закатить истерику, коей Вена не видела, но ему помешали.
— Привет! Не ждал? - подозрительно приветливо поздоровался Голос.
— Ты? А я и не сомневался, что это ты. Кто ещё будет так гадить?!
— Хм, может быть, может быть... Тем не менее ни в Париже, ни вчера в Вене вы со своим другом не сделали ничего из того, что следовало бы. Этим всё объясняется.
— И ведь не стыдно же тебе!
— Нет, - хмыкнул Голос. - Я вам помогаю, а в ответ!
— Методы бы ещё выбирал.
— Ну знаешь ли! Стараешься, стараешься, а вы..!
— Ладно, что на этот раз?
— Фло, кто там ещё? - подал голос Локонте.
— Угадай с одного раза!
— Опять?! - простонал Микеле.
— Не опять, а снова, - в очередной раз поправил его Голос.
— Что на этот раз? - спросил Микеланджело.
— Посмотри в зеркало и постарайся не ора...
— ААА!!! ШОЗАНАХ?!
— Не успел, - констатировал Фло.
— Какого дьявола?
— Никакого. И что нам делать? - обратился француз к Голосу.
— Вот теперь угадай ты.
— Так, если ты сделал с нами такую охренительную метаморфозу, то мы... должны прожить в этих телах энное количество времени?
— Parfait! И сколько же времени, а вернее, дней вы так проживёте?
— Это обычно ты решал.
— Ну, говори. Сколько?
— Дня четыре.
— Не мало ли?
— В самый раз.
— Мы поступим так: вы проживёте четыре дня, но если не справитесь - ещё три.
— Сволочь! - крикнул Микеле из спальни.
— Выбор есть?
— Уже нет. До встречи!
— Во гад! Ненавижу его!
— Солидарен с тобой, - ответил Локонте, топая к Фло. - Давай поедим.
— Ну здравствуйте, герр Моцарт! - усмехнулся француз.
— Я надеюсь, Вы не отравите меня детищем своей кулинарии, герр Сальери? - вошёл в столовую Мике.
— Надейся на лучшее.
— Доброе ут... ААА!!!
— Первый готов! - заржал Фло.
— ААА!!! ЧТО ЭТО???
— И второй готов! - присоединился к другу Микеле.
— Доброе утро, Вольфганг!
— Какое доброе? Я в его теле!
— А я в твоем теле и что с этого? - с самым пофигистичным видом отреагировал Локонте, когда Амадей отошёл от зеркала.
— Флоран, что с нами? - с бледным лицом в столовую вошёл Антонио.
— А, это? - француз отвлёкся от лежавших на столе продуктов. - Это нашему «другу» скучно стало.
— Ах вот как! А мы-то тут при чём?
— Резонно, - заметил Мик.
— Вы нам не помогли ни в Париже, ни вчера, поэтому такой метод, по его мнению, - лучший выход.
— Вольфганг, у тебя есть нормальная еда, из которой можно приготовить что-нибудь съедобное? - спросил Локонте, закрывая последнюю корзину.
— Где-то была... Надо поискать.
— Может лучше в магазин, лавку какую, на рынок? - с надеждой в глазах посмотрел на композитора Микеле.
— Угу, на какие шиши?
— Пойдём на рынок вместе. И ты, Моцарт, будешь всю жизнь за меня молиться, ибо у меня, в отличие от некоторых, есть обычай не тратить все деньги в первый же вечер, - сказал Сальери и Фло ощупал карманы камзола.
— Да, он тут, - Мот вытащил небольшой кошелёк. В нём что-то приятно зашуршало. - Вот он. Ого! Да тут полно денег!
— Тогда я, то есть Микеле, пошлёт служанку на рынок! - обрадовался Амадей.
— А где здесь кухня?
— Идём, - Вольфганг взял его за руку.
— И где его кабинет? - поинтересовался у Сальери Флоран.
— Можно сказать, что везде, но он гордо именует кабинетом вон ту комнату, - Антонио указал на одну из дверей в коридоре. Француз прошёл в неё.
— Какой беспорядок! Это же уж... - но он вспомнил собственную квартиру в период активного придумывания и корректирования и замолк на полуслове.
— Я нашёл кухню! - в кабинет ворвался Микеле; прыгать, скакать и носиться в новом теле было не очень-то удобно, поэтому пришлось немного остепениться к невыразимой радости Фло, который безуспешно пытался найти третий лист симфонии.
— Моцарт, можно тебя? - крикнул Мот после безрезультатных двадцатиминутных поисков.
— А, что? - заглянул тот в кабинет.
— Есть следующий лист?
— Ещё нет, только два. Третий у меня в голове, я не записал пока что его.
— Мне нужно будет долго привыкать к такому Моцарту, - сказал Фло, садясь за фортепиано.
— Стоит подождать служанку, она придёт только через час, сейчас всего девять утра.
— Мне всё равно! Я хочу есть! Очень! - возразил Мот, доиграв первый лист.
— ЧИТАЙ! - Фло и Вольфганг удивлённо переглянулись, услышав крик снизу. Они спустились в гостиную:
— Читай! - Сальери заставлял Микеле читать сборник правил этикета, а тот упирался. Со стороны было очень смешно смотреть, как «Фло» пытается всучить «Моцарту» книгу с этикетом и церемониалом, а тот, недовольный этим, ставит её обратно на полку, и так до бесконечности:
— Мике, ну прочитай ты её! - не выдерживает Фло, глядя на неудачные попытки Антонио.
— Никогда! - и снова поставил книгу на место.
— Вот осёл! - плюнул на это дело Флоран и пошёл наверх. Сальери, поняв, что всё равно нормальной реакции он не добьётся, направился в сторону лестницы. Последним шёл Моцарт, но на полпути он решил вернуться и провести мини-инструктаж.
— Микеле, послушай, скоро придёт служанка. Вот деньги, скажи ей. чтобы она закупила на рынке продуктов. Её зовут Амели, обращайся к ней на «Вы». Вроде всё, - Амадей двинулся в сторону лестницы. - И да, пусть принесёт почту, мне нужно кое-что узнать, - Микеле согласно закивал головой, но из кресла не вылез.
Прошли считанные секунды после ухода Вольфганга, как в дверь постучали и вошла девушка лет двадцати пяти:
— Доброе утро, герр Моцарт, - поздоровалась она, закрыв дверь.
— Здравствуйте, Амели. Сходите на рынок, все продукты закончились. Вот деньги, - Локонте протянул ей несколько бумажек.
— Хорошо, я сейчас пойду за едой, а потом уберу в доме, или лучше сначала заняться приготовлением пищи? - спросила Амели, забирая деньги и поднимая с пола большую корзину.
«Пусть купит продукты, убирает и уходит!» - раздался в голове Микеланджело Голос.
— Нет, не нужно готовить.
— Но герр Моцарт, мадам Моцарт ведь уехала! Как же Вы!..
— Идите, Амели, - девушка поклонилась и вышла на улицу; Микеле вскочил с кресла и побежал на второй этаж.
— А теперь место у плиты займёт не один, а сразу оба Сальери! ВАХХАХАХА!
— Да чтоб тебя ..! - сорвался Фло.
— Теперь Моцарта точно отравят, - смеясь, шепнул на ухо французу Локонте.
— Микеле, лучше заткнись сейчас, пока я не пошёл без рецепта готовить, - прорычал Мот.
— Ну что, Фло, идём на кухню, а это... эмм... Моцарты с голоду помрут. Да и задание нужно выполнять, - взял его за руку Сальери и они ушли.
— Где ближайшая аптека? А то я за себя боюсь, - спросил Микеле и они рассмеялись.

Глава 13. Каждый беспокоится о своём.
Фло не сразу понял, «что, где и как», в конце концов, Сальери отправил его «работать ножом», то есть резать продукты. Сам Антонио практически не представлял, как в принципе готовится еда, потому что в Вене он этим не занимался, а дома, в Италии, всегда готовила мать. Мот, чей кулинарный опыт быль чуть побольше, чем у композитора, решил сделать яичницу и макароны с сыром.
— Антонио, поставь воду на огонь! В большой кастрюле! - скомандовал Фло, дорезая последнюю помидорку.
— Как она выглядит? - спросил итальянец откуда-то из шкафа.
— Банка такая металлическая с ручками, - Сальери ещё больше углубился в шкаф и вытащил на свет Божий пятилитровую кастрюляку.
— Подойдёт? - спросил он.
— Прекрасно! Мне нужны макароны.
— Угу, вот, - композитор протянул ему трёхлитровую банку с макаронами; Флоран забрал её и поставил рядом с миской, в которой лежали порубленные помидоры, а в другой - мелко порезанный лук:
— Теперь доставай сковороду, - этот предмет Сальери знал «в лицо», поэтому поиски не заняли больше полуминуты.
— Всё, отдыхай, я теперь сам.

Фло хоть и не был отменным кулинаром, но такие простые вещи он делать умел. сальери сел на стул возле стены и с интересом наблюдал, как француз мечется от печи к столу, а Мот думал, как бы ему не только успеть, но и умудриться сделать приготовленное и съедобным, и, желательно, вкусным.

***

— Как думаешь, они справятся? - обеспокоенно спросил Локонте.
— Должны. Они ведь понимают, что от этого зависит то, на сколько быстро мы все вернёмся к нормальной жизни, потому что это первый шаг к достижению результата.
— Верно, понимают... Хорошо здесь, - сказал Микеле, отойдя от широко распахнутого окна, из которого открывался вид на широкую улицу.
— Хороша оболочка, - в мгновение помрачнел Моцарт.
— Это всегда так. Уж поверь.

Микеле знал, о чём говорит. Амадей перевёл на него удивлённый взгляд.

— Но ведь ты так знаменит, так успешен...
— Сейчас. Поверь, было и другое время. Давай-ка сменим тему.
— Хорошо, давай. Послушай, а ты пишешь музыку?
— Да, пишу.
— А ты мог бы сыграть мне что-нибудь?
— Конечно, только я ещё не освоил клавесин. Ты не против, если я буду играть на фортепиано?
— Нет, прошу в мой кабинет, - Вольфганг вышел в коридор и открыл одну из дверей, пропуская Локонте вперёд.

Тот оказался в комнате, заваленной бумагами: и чистыми, и исписанными, перьями: новыми, с которыми уже работали, и даже сломанные, баночки чернил: запечатанные, открытые (они стояли на всём, на чём было можно находиться: на крышке фортепиано и клавесина, на стульях, на столах) и пустые; кабинет напоминал скорее помещение, в который собрали весь хлам в доме, чем на место, где из-под пера рождаются гениальные музыкальные произведения.

Микеле сел за фортепиано.
— Что бы сыграть? - спросил он себя вполголоса. - «Venere»?.. Нет, пожалуй... «Ad ogni modo»!

Он коснулся пальцами клавиш, проиграл вступление и запел. Моцарту, судя по выражению его лица, понравилось и даже очень.

— А о чём ты пел? Мне понравилась мелодия и твой голос, но я совсем не понимаю по-итальянски!
— Я пел о том, что что бы ни случилось - война, коренное изменение мира - я буду верить в себя, «в любом случае».
— Она прекрасна, я не преувеличиваю ни на грамм, поверь. Но ты же хотел другую... «Venere», правильно?
— Я подумал, что она может показаться слишком... экстравагантной и непонятной.
— У вас есть классическая опера?
— Да, конечно.
— И у вас не считается нарушением отхождение от канона? - с невыразимым удивлением спросил Амадей.
— Нет! Наоборот, это приветствуется! Да и канона, как такового, у нас уже нет, - "Тебе бы в наш век!" - подумал итальянец.
— В наше время создателей, не следующих классическому образцу, отстранили бы от работы и предали забвению... Что и произошло со мной, - еле слышно добавил Моцарт.
— Расскажи о себе, - после некоторой паузы попросил Микеле.
— Ты и сам прекрасно знаешь мою историю.
— Нет, расскажи мне не биографию, а о своём характере. Твоё жизнеописание я и так знаю, ты прав.
— Да же не знаю, с чего начать... С детства я привык жить в роскоши, видишь, я и сейчас к ней стремлюсь! - с грустной улыбкой сказал Амадей. - Отец возил меня по всей Европе, я выступал перед августейшими особами, всегда был окружён вниманием, порой, слишком навязчивым. А потом ребёнок вырос, а талантливых молодых композиторов было пруд пруди, и обо мне стали забывать. Смерть архиепископа стала для меня ударом, я сбежал с матерью из Зальцбурга. Париж, который рукоплескал мне всего за несколько лет до моего тогдашнего приезда, закрыл все двери, мне пришлось вернуться домой. Коллоредо я терпел недолго, три года, а потом, в Вене, я заявил, что не хочу больше находиться на его службе. Я стал свободным композитором. я познал вкус славы, успеха и падение. В один момент рухнула «Свадьба Фигаро», провалился «Дон Жуан»... Я познал ужас нищеты, которая открывается, как только ты сделаешь что-то, что публика не оценивает! Бездарные оперы прочих композиторов! Им рукоплескали! Но есть один человек, который вместе со мной закрывал на них уши. Это Сальери. От него я услышал похвалу и первое настоящее признание своего таланта. И вот теперь я почти на дне. Ты и сам это знаешь. Я человек вульгарный, но моя музыка! О, она не такая! Она звучит во мне всегда, как будто это часть меня! Сальери, император, они любят мою музыку, но вот уже сколько времени я не получаю заказов. Моя маленькая Констанция постоянно болеет, а я не представляю, где буду брать деньги на её лечение! Если бы кто знал, как я люблю её!
— Ты бунтарь, настоящий бунтарь, - сказал Микеланджело, когда Моцарт окончил свой рассказ. - Нет, твоя музыка не вульгарна! Это... музыка с небес...
— Ты преувеличиваешь, я не могу писать музыку «небес», это мне не под силу.
— Нет, именно так! И только так! Спасибо, ты сделал много и для нас всех, и для меня, наверное, в большей степени...
— Для тебя?
— У меня есть хорошая пища для размышлений. Надеюсь, это нам поможет.
— Да, это было бы прекрасно.
— Поможет, поможет, - сказал Голос, появившись, как всегда, из ниоткуда. - Привет, мои ненаглядные!
— И тебе не хворать, - ответил Микеле.
— А ты оказался посметливее своего друга.
— Нда?
— Совершенно точно. Что ж, нужно проверить, как там повара наши.
— Да-да, проверьте, пожалуйста. И поторопите! - крикнул Моцарт.
— Ох, что-то не нравится мне эта затея, - хохотнул Мике.
— Почему? - изумился Амадей.
— Побыстрее... Им бы хоть медленно и съедобно, а ты быстро и съедобно! Лишь бы справились!

Глава 14. Макароны, Сальери, сыр, тарелки и Голос.
Тем временем Фло закончил готовить завтрак, который, судя по прошедшему времени, плавно перешёл в обед...

— Антонио! Иди накрой на стол. - скомандовал француз. - У меня почти всё готово.
— Сейчас. Приборы здесь или внизу? - осмотрелся Сальери вокруг себя.
— Ты это у меня спрашиваешь? - глаза Мота заметно округлились.
— Ах да! Прости! Наверное, они внизу, - и композитор вышел к лестнице.
— И принеси мне, пожалуйста, три большие тарелки!
— Хорошо.

Передвигаться в теле парня, которому недавно исполнилось тридцать лет, было, несомненно, очень удобно. Но вот Флорану...

— Амадей! Где вся посуда? - вбежал в гостиную Сальери.
— Вон там, - Моцарт указал на большой стеклянный сервант.
— А у вас уже всё готово? - с надеждой в глазах поинтересовался Микеле.
— Да, почти.
— Кто готовил? - настороженно спросил Локонте.
— Фло, - коротко ответил Антонио.
«Всё-таки отравит Сальери Моцарта,» - подумал, усмехнувшись, Микеланджело.

— Ну что, как успехи на кулинарном поприще?
— Тьфу ты! Напугал! - подскочил на месте Мот. - Нормально. Это хотя бы выглядит съедобно.
— Да, выглядит. Главное, чтобы не только выглядело, но и было. Где герр Сальери?
— У плиты, - ответил Фло.
— Я о нормальном Сальери!
— А я не нормальный? - Мот, держа в одной руке половник, а в другой ложку, упёр руки в бока и вопросительно посмотрел в потолок.
— Ой да капе-е-ец! - взвыл Голос. В это время в кухню вошёл Антонио.
— Это опять... он? - итальянец тоже покосился на потолок.
— Угу, - промычал вместе ответа француз, возвращаясь к еде.
— И что же ему нужно?
— Не «что», а «кто», - заговорщицким тоном произнёс Фло.
— Кто?!
— Да-а, ты, - ответил за «повара» Голос. - Как Вам понравилось готовить?
— Неплохо, Фло хорошо руководит.
— Merci, - поблагодарил Мот.
— Что ж... Прекрасно! Приятного аппетита! И до новых встреч! - и Голос исчез.
— Фухх, - выдохнули мужчины.
— Неси-ка тарелки, - сказал Фло, ставя на стол миску с тёртым сыром и большую кастрюлю макарон, обильно заправленных маслом.
— Я принёс их, - Сальери взял со столика у двери три больших стоящих друг на друге тарелки и поставил их рядом с кастрюлей.

Фло переложил половину макарон в одну тарелку, половину в другую и щедро посыпал их сыром. От высокой температуры он начал плавиться, и по всей кухне поплыл приятный аромат. Вскоре, он распространился по всему дому.

Глава 15. А в это время...
А в это время в Париже все очень удивились внезапному исчезновению Флорана и Микеле. Больше всего расстроились Маэва и Мелисса...

— Как думаешь, где они? - разговаривали девушки, сидя в кафе после выступления.
— Даже не представляю. Может у них концерт?
— Да ну, нет. Они бы нас предупредили... - ответила Мелисса, сделав глоток вина.
— Ну да, наверное... Ну а где они тогда?
— Странно всё это...
— Странно? Ну неужели! - раздался в их головах голос.
— Ой! - подскочили девушки на месте.
— Да не пугайтесь вы так, всё ж хорошо. Пока что, - заговорщицким тоном произнёс Голос.
— А Вы кто? - мысленно спросили Мелин и Марс.
— Доброжелатель. Мужчины без вас там скучают.
— Это всё так странно... А где они? - спросила Маэва.
— Неважно. Важно то, что они хотят вас видеть.
— И всё же, с ними всё в порядке?
— Не беспокойтесь, мадемуазель Марс, они прекрасно себя чувствуют.
— А мы можем их увидеть?
— Всему своё время. Заканчивайте посиделки и езжайте куда-нибудь ночевать вместе.
— Зачем? - удивились обе девушки.
— Не задавайте лишних вопросов. До скорой встречи!
— Ну вот, мы похоже, оч-чень круто попали... - протянула Маэва, откидываясь на спинку кресла.
— Да уж, попали так попали... Ладно, правда, пора ехать, времени уже много.
— К кому поедем?
— Давай ко мне, - предложила Мелисса.

Девушки сели в машину Марс и поехали к ней домой. В квартире было, как всегда, пустынно и тихо. Всё было убрано в оригинальном стиле: смешение и сочетание всевозможных цветов, обилие украшений на стенах и полках, но всё это так гармонично сочеталось между собой, что казалось, будто нельзя убрать ни единой вещички, не нарушив общего вида.

— Пойдём в гостиную, фильм посмотрим...
— Пойдём, - пожала плечами Маэва.

Мелисса поставила в микроволновку две пачки карамельного поп-корна, а Мелин перебирала диски, сидя на полу. Через пару минут хозяйка квартиры присоединилась к ней.

— Что будем смотреть?
— Я тут нашла у тебя диск, давно этот фильм посмотреть хотела, - обернулась к ней Мелин.
— Отлично, он мне нравится. Держи поп-корн, - Марс протянула ей бумажное ведёрко, до верху наполненное сладкой кукурузой.

***

За фильмом они не только съели весь поп-корн, но и уснули. Проснулись они от странных ощущений: было очень зябко, хотя в квартире было очень тепло. Мелисса пробудилась первой и огляделась. Огляделась и чуть не заорала на всё помещение.
— Маэва, просыпайся, - с круглыми от ужаса и удивления глазами Марс трясла подругу за плечо.
— Что там ещё?.. - нехотя открыла глаза Мелин.
— Я, конечно, понимаю, что мы вчера выпили, но не столько же, чтобы просыпаться невесть где, невесть во сколько в месте довольно прохладном. Раньше такого не было от одного бокальчика красного...
— А если это тот... «доброжелатель»?
— Ну конечно! Осталось узнать, где мы... - Мелисса огляделась вокруг, но ни одного представителя гомо сапиенс они не обнаружили, поэтому девушки подошли к окну. Не соваться же в дверь - мало ли что!
— Мать моя француженка!.. - отошла от окна Маэва. - Или я чего-то не понимаю, или мы...
— ...в 18-ом веке... - с бледным лицом закончила Мелисса.

В это время сверху донёсся подозрительно знакомый голос. Девушки прислушались. Это был голос Флорана, который что-то скомандовал второму. После этого из звуков, раздававшихся сверху, осталась только тишина. Маэва и Мелисса переглянулись и стали искать лестницу. Лестница представляла из себя новые доски, крепко сбитые меж собой, и аккуратные, по-видимому, дорогие перила. Девушки поднялись по ней наверх. Та комната, куда они попали, была кухня. Странный мужчина лет сорока, в фартуке и с половником в руке выкладывал что-то на тарелки. На стуле у стены сидел Фло в камзоле и наблюдал за ним.
— Маэва? Ты? - мужчина отвлёкся от кастрюли и квадратными глазами посмотрел на Мелин, подорвавшись обниматься.
— Отстаньте от меня! Я Вас не знаю! ААА!!! - девушка отчаянно колотила кулачками по плечам мужчины.
— Маэва, успокойся, это я!
— Голос Фло, - сказала Мелисса, приблизившись к ним.
— Да потому что я Фло! Флоран Мот! Маэва!
— Вы - незнакомый мужчина, который сейчас схлопочет чем-нибудь по макушке! - кричала Мелин.
— Маэвочка, сто-о-ой! - закричал француз, но поздно - на столе стояла сковородка...

*ТЮК!*

— Ты его зачем так припечатала? - офигевшим взглядом посмотрела на бледную подругу Мелисса.
— А чего он лезет ко мне?
— Мадемуазель Маэва, позвольте Вам кое-что объяснить, - встал с кресла «Фло». - Понимаете ли...
— Фло! Как же я соскучилась за эти дни! Ты в порядке? - девушка кинулась на шею «Моту».
— Понимаете ли, на самом деле Флоран - это он, - мужчина указал на тело Сальери. - А я - Антонио Сальери. Мы поменялись телами.
— Пфф...Что за ерунда! Такое невозможно!
— Нас поменял Голос. Он же занёс и вас сюда.
— Голос? Ну да, было такое... То есть я ФЛО приложила? - пошатнулась Мелин.
— Получается так, - протянула Мелисса, глядя на оживающее после удара тело.
— Фло, Флошенька, прости меня, - Мелин подбежала к Флорану.
— А удар у тебя поставлен, - улыбнулся Мот, потирая ушибленную макушку. Маэва покраснела.
— И чем же вы тут занимаетесь? - спросила Мелисса, по-хозяйски оглядывая кухню.
— Да вот Голос сказал нам завтрак... эмм... обед готовить...
— То есть Фло ГОТОВИЛ?
— Да, и весьма и весьма неплохо.
— Я нескоро привыкну видеть Фло, а говорить не с Фло. И каковы успехи?
— Да вот, в кастрюле и на тарелках.
— Посмотрим-с, - ответила Марс, посмотрев в сторону стола. - Хм, макароны он научился варить. Это плюс.
— Там ещё яичница, - показал Антонио на огромную тарелку.
— Ого! Да он скоро шеф поваром станет! С такими-то достижениями! - засмеялась Мелисса.
— Вы обо мне? - к столу подошли Фло и Маэва.
— Да. Ты в порядке? - спросила Марс.
— Да, всё хорошо. Только голова немного болит.
— Флошенька, ну прости меня! Я же не знала, что это ты-ы-ы!..
— Всё хорошо, любимая. Не бери в голову.
— Фло, иди в кресло, а лучше - иди полежи, - суетилась вокруг него Маэва.
— Маэва, всё...
— Это я слышала. Иди в кровать. Герр Сальери, где он спит?
— В комнате на втором этаже.
— Будьте добры, проводите его туда, - улыбнулась Мелин.
— Конечно. Идём, - он взял за руку Фло. - Идё-ём!
— Имейте совесть! Я есть хочу!
— Я тебе принесу, - Маэва поцеловала его. Флоран, поняв, что отвертеться не получится, понуро побрёл за Сальери.
— Ну что, девушки, как успехи? - спросил Голос.
— Один раненый, - «отчиталась» Мелисса.
— Ого! Да вы не промах... Ладно, закончите раскладывать еду - покормите остальных.
— Остальных? Это кто?
— Узнаете, когда на второй этаж подниметесь...
— Ну ладно, давай закончим, - пожала плечами Марс и взяла половник.

Девушки разложили оставшиеся макароны по тарелкам, посыпали сыром и выложили яичницу. Чести нести её и быть провожатым удостоился вернувшийся Сальери...

— Кушать подано! - огласил он, войдя в столовую.
С криком «ЕДААА!!!!!!» вбежали Моцарт и Локонте. Микеле остановился как вкопанный, когда увидел Мелиссу и Маэву.
— Вы? Тут? Каким образом? - обалдел итальянец.
— Это, я так понимаю, Микеле? - спросила Мелисса, указывая на «Вольфганга Амадея».
— Угу, - утвердительно кивнул Антонио.
— Ну и дела!
— Э-эй! - Локонте помахал руками. - Вы меня слышите вообще?
— Да, ну так вот: - Мелисса повторила свой рассказ, за время которого выражение лица Микеле менялось с «рукалицо» на «офигеть-какие-огромные-круглые глаза». - А потом он сказал нам закончить обед и кормить вас.
— Да уж, - покачал головой Микеланджело. - Весело...
— Мике, ты ничего не забыл? - посмотрела на него испытующим взглядом Марс.
— Прости, любимая! - Микеле подбежал к ней и расцеловал. - Немного задумался.
— Ничего, - улыбнулась девушка.
— Давайте есть, - встрял Сальери.
— Ой! У меня же Фло не кормленный! - Маэва взяла тарелку с едой, которую специально приготовила ему, и, схватив за рукав Антонио, вышла в коридор.
— Куда-а-а! - кричал тот.
— Куда идти?
— Вот в ту комнату, - мужчина указал на одну из дверей, и Маэва его отпустила.

— Всем приятного аппетита, - сказала Мелисса, садясь за стол.

Глава 16. Косплей.
— Ну, что делать будем? - спросил Микеле, когда все доели и, сытые, откинулись на стулья.
— Даже не представляю, - ответил Моцарт. - Но в это время я и Антонио обычно выезжали в Оперу.
— А зачем вы ездили туда вместе? - удивилась Мелисса.
— Я следил за его постановками, но, Моцарт, я не думаю, что Ваша новая опера будет разрешена императором.
— Это же ужасно! - воскликнул Локонте. - «Волшебную флейту»! С ума сошли!
— Мике, ты не можешь ничего изменить, нельзя, - успокаивала Марс.
— Мы ушли от темы разговора, - констатировал Амадей.
— Нам остаётся только лишь ждать появления Голоса, - ответил ему Микеланджело. В это время вернулась Маэва.
— О чём разговор?
— Да вот обсуждаем, что делать будем, - повернулась к ней Мелисса.
— Что решили?
— Ждать, надеяться и верить!
— Мике, я серьёзно, - сказала девушка, глядя на Моцарта.
— Маэва, я здесь! - пощёлкал пальцами Локонте, привлекая её внимание.
— Я нескоро привыкну, что вы... вот так, - села за стол Мелин.
— Как Фло? - спросила Марс, когда та почти доела.
— В порядке, спит.
— Ну хорошо. Вы поедете в Оперу? - поинтересовался Амадей у девушек.
— А можно? - у Мелиссы загорелись глаза.
— Да, но вам стоит переодеться, - Сальери скептическим взглядом обвёл их наряды.
— Нужно позвать Амели, - со знанием дела сказал Моцарт.
— Кто это?
— Служанка.
— Не нужно. Она может рассказать кому-нибудь о нашем внешнем виде. Это опасно, - произнесла Мелин, поудобнее устроившись на стуле.
— Кстати, Маэва права: это действительно опасно. А если кто-то узнает, что у Вас в доме гости из будущего, то вас обоих тут же увезут в психушку. Хотите? - нарисовала Марс картину возможного исхода, дополнив её хитрой улыбкой.
— Не очень, - в один голос вздохнули Сальери и Моцарт.
— Вот и я об этом же, - с торжеством заключила Мелин.
— Тогда вы сейчас идёте переодеваться, а я, пожалуй, пойду проведаю Флорана, - сказал Амадей, вставая.
— А я поеду домой, иначе Терезия будет волноваться, - Сальери двинулся в сторону лестницы, но «кхм» Моцарта его затормозило.
— В этом... эмм... теле?!
— Ох! Я совсем забыл! - ударил себя по лбу Антонио, плюхнувшись на стул.

Француз лежал в кровати, держась за голову руками: он проснулся от шума за окном, а вернуться в царство Морфея не мог опять же из-за гула на улице. Маэва приложила его несильно, и это радовало. Потом она его покормила, долго сидела у него на кровати, постоянно говоря о том, как она скучала по нему те два дня, что их с Микеле не было в Париже, и извинялась. Под её говор он уснул, а девушка, заметив это, улыбнулась и вернулась в столовую. Фло проспал недолго: на улице стали что-то горланить, предлагать товар, подгонять лошадей и так далее. Голова болела невыносимо, памятуя удар «Тефали». Мужчина отвернулся к стене и потёр виски, закрыв глаза. Так он пролежал незнамо, сколько времени. Но тут в дверь постучали и на пороге появилось тело Микеле с Моцартом внутри.
— Как себя чувствуешь?
— Голова болит, а так всё нормально, повернулся Мот в сторону двери.
— Я посмотрю какое-нибудь лекарство в аптечке или пошлю за ним служанку, - Вольфганг подошёл к шкафу.
«Лекарств нет, пусть Микеле пошлёт Амели в аптеку,» - властным тоном сказал Голос в голове композитора, так, что тот подпрыгнул на месте, замерев на полушаге.
— Вольфганг, что с тобой? - недоумевающим взглядом обвёл его Флоран.
— Всё нормально, - тот медленно повернулся на каблуках туфель в сторону коридора и вышел.

Фло не придавал значения ни одной странности в поведении кого-либо из участников этого... приключения.

***

Маэва тем временем заканчивала затягивать корсет на Мелиссе. От непривычки поначалу дышалось трудновато, но девушки быстро привыкли. Когда с этой деталью одежды было закончено, они стали выбирать платья и горячо спорить.
— Маэва, ну давай ты наденешь кремовое!
— Мелисса, имей совесть! Я сразу сказала, что хочу именно красное и буду именно в нём!
— Но кремовое пойдёт тебе больше!
— Так, стоп. Мы ведём себя как дети. Давай ни мне, ни тебе: я надену голубое, а ты атласное розовое.
— Опять?
— Ну и ладно, зато не будем уходить от традиций! - с воодушевлением сказала Маэва.
— Скосплеим сами себя...
— Вот и отлично! А то ведём себя как дурочки!
— Вот-вот! Чтоб я! Когда-нибудь ещё ввязалась во что-нибудь подобное!
— Ой, да ладно тебе! Зато ты бы никогда не встретила Моцарта и Сальери! Только подумай об этом!
— Ну да, ты права... Давай одеваться.

Глава 17. Кто же дирижёр?
— Вы готовы? - в комнату зашёл Микеле. - Почему так медленно? Мы уже вас ждём.
— Мике, кто бы говорил! - Мелисса одарила итальянца укоряющим взглядом. Тот стал ковырять носком пол и свистеть, глядя в потолок.
— Мы сейчас придём, можешь так и передать, - сказала Маэва, застёгивая на Мелиссе последний крючок. Микеле пожал плечами и спустился вниз.
Девушки быстро закончили собираться, но когда они спустились вниз, то никого из мужчин они там не увидели...
— Где это они? - Маэва удивлённым взглядом обвела комнату.
— Понятия не имею. Пойдём на улицу.

Сказано - сделано. И действительно, мужчины сидели в экипаже и то и дело поглядывали на дверь.

— Ну наконец-то! - всплеснул руками Моцарт. - Мы уже заждались! Вы почему так долго?
— Долго? Мы первый раз в такое одеваемся, имейте хоть каплю совести! - возмутилась Мел, садясь в карету.
— А где Микеле? - спросила Маэва.
— Он с Амели разговаривает, мы за ним карету пришлём. В оперу! - крикнул Сальери.

***

— Так, нужно лекарство, от головной боли. Сможешь купить? - служанка ответила на вопрос утвердительным кивком. - Отлично. Купишь лекарство - дашь его герру Сальери, он наверху, в спальне для гостей, - Мике направился к выходу, но на полпути развернулся. - А, да, я пришлю экипаж обратно, если герр Сальери сможет ехать в Оперу, скажи ему про карету. Всё понятно?
— Да-да, не беспокойтесь, я всё сделаю, как надо.
— Прекрасно! - Микеле вышел из дома и, увидев, что карета ещё не вернулась, зашёл в дом.
— Что-нибудь ещё нужно? - спросила Амели, готовясь выйти.
— Нет, ничего. Иди.

Когда девушка ушла, итальянец выдохнул. Потом решил, что не навестить Флорана за день - это свинство с его стороны, поэтому мужчина пошёл на второй этаж.
— Фло! Ты где? - крикнул он в коридоре, пытаясь понять, где находится его друг.
— Я тут, - из-за одной из дверей, слева от Микеля, раздался голос француза.
— Ты как? - Локонте сел на кровать и с жалостью посмотрел на Мота.
— Норма-а-ально, - протянул тот.
— Я серьёзно.
— Так и я не шучу. Всё хорошо, голова почти не болит, но таблетка мне бы точно не помешала.
— Я отправил служанку, она скоро принесёт лекарство. Хочешь конфетку?
— Спрашиваешь! - Микеле, улыбнувшись, достал из кармана камзола что-то среднее между конфетой и пирожным. - Где взял?
— Внизу, в столовой.
— А остальные где?
— В Оперу уехали. Ты должен поехать, ты же теперь Сальери на самом деле.
— Я знаю. Выпью лекарство и поедем.
В это время в комнату, постучавшись, вошла Амели.
— Я принесла лекарство, - сказала девушка, поставив флакончик на стол у окна.
— Как его употреблять? - обернулся Микеле.
— Не беспокойтесь, герр Моцарт, я сейчас приготовлю, - она открыла флакон, налила немного жидкости в стакан и разбавила водой. - Пожалуйста, - девушка протянула стакан «Сальери». Тот послушно выпил, а потом откашлялся.
— Какая... это... гадость!
— Антонио, Вы в порядке? Мы можем ехать? - Мике встал с постели.
— Да, я сейчас спущусь. Карета приехала? - спросил он Амели.
— Да, экипаж ждёт вас внизу.
— Сейчас, герр Моцарт. Где мой камзол? - служанка подбежала к шкафу, достала оттуда камзол Сальери и подала его Флорану.
— Пожалуйста.
— Благодарю, - француз быстро надел камзол и вышел в коридор. Амели осталась убирать в комнате.
— Фухх, - выдохнули Мике и Флоран, когда спустились на первый этаж.
— Что произошло-то? Может расскажешь? - спросил Локонте, когда они сели в карету.
— Сейчас, - и Флоран подробно рассказал про историю с Маэвой.
— А она за себя постоять умеет, - прохохотавшись сказал Микеле.
— Приехали, господа! - крикнул кучер. Мужчины вышли и чинным шагом вошли в здание Оперы.

***

Тем временем Моцарт и Сальери пытались как можно меньше походить на самих себя (довольно успешно), они разговаривали о том и о сём, временами бросая выжидающе-недовольный взгляд на дверь. Девушки быстро нашли общий язык (ну, французский, то есть) с певицами. Мелисса, на вопрос что она знает из произведений Моцарта, спела отрывок из сцены с княгиней Оранской, а Маэва на этот же вопрос ответить не смогла, поскольку арию ночной королевы солистка только начала учить. Однако Мелисса помогла подруге, напомнив про отрывок из арии, которую пела Эстель перед Ле бьяном. В это время, когда Мелин набрала в грудь воздуха, чтобы начать, дверь отворилась и с пафосными до ужаса лицами вошли Микеле и Флоран.

— Господа музыканты, начнём репетицию! - Фло похлопал в ладоши, взял партитуру, готовясь к репетиции. По мере того, как он просматривал ноты, его глаза невольно округлялись, принимая размеры кофейных блюдец.
— Герр Сальери, что с Вами? - спросил скрипач, вставая.
— Ничего, не беспокойтесь. Всё хорошо...
— Вы выглядите нездоровым, - заметил другой.
— Быть может отменим репетицию? - предложил флейтист.
— Нет, нет... - Флоран задумчиво сел в кресло. - Флоран, ты можешь меня подменить? Я себя плохо чувствую, - спросил француз, обращаясь к Сальери.
«Ах ты наглец!» - возмутился Голос.
— Да, конечно, - Антонио поднялся, забрал у Мота партитуру. - Так... Угу, та-а-ак, ну тут ясно... - он быстро пробежал партитуру глазами, - начнём! Что вы репетировали в прошлый раз?
— 19 арию, - ответил кто-то из оркестрантов.
— Тогда продолжим, пожалуйста!

Из Оперы все вышли очень поздно, было около восьми вечера, что в Вене считалось едва ли не ночью.
— Фло, тебе лучше поехать ко мне домой, иначе Терезия может заподозрить что-нибудь неладное. Я поеду с тобой, скажешь, что я твой дальний родственник и ты хочешь побыть со мной эти дни.
Француз кивнул головой в знак согласия. А что ему ещё оставалось?
— Тогда мы сначала поедем ко мне, а потом вы поедете к Моцарту, - закончил Антонио.
— Так, а я куда? - спросила Маэва.
— Хм... Действительно, что бы такое придумать?.. - Сальери погрузился в мысли.
— А если сказать, что она твоя жена? - неожиданно выдал Микеле.
— Чё за бред! - возмутился француз.
— Фло, а это ведь мысль, - согласился Антонио.
— То есть ты... вы будете там, пока я... Ну нет!
— Спать будете вместе, не волнуйся. Терезия рано ложится, около половины десятого, - заверил Флорана композитор.
— Ладно, - вздохнул Мот. - Поехали...

Вся компания загрузилась в карету, и экипаж тронулся.
— К Сальери! - крикнул Микеле.

Глава 18. К чему приводят роли.
Карета остановилась у дома Сальери через 20 минут. Навстречу «мужу» выбежала Терезия.
— Где ты был, любимый? Я так волновалась, когда ты вчера вечером не приехал! - Она кинулась на шею Флорана, крепко прижимая его к себе. Маэва, опиравшаяся на руку Антонио (она договорились в присутствии Терезии играть семейную пару), смотрела на встречу мадам Сальери с мужем и потихоньку закипала.
— Маэва, успокойтесь, он всего лишь играет.
— Я знаю, но мне от этого нисколько не легче, - процедила девушка сквозь насильственно надетую улыбку.
— Ах да! Я совсем забыл тебе представить наших гостей! - Флоран махнул рукой, показывая Сальери и Маэве подойти. - Это мой двоюродный брат. Он приехал ненадолго, хоть мы и виделись последний раз ещё в Италии. Флоран, ты помнишь?
— Конечно! Тебе было только 15 лет!
— Но у Вас прекрасный французский, и совсем без акцента, - заметила Терезия.
— Я почти 20 лет живу во Франции, мне пришлось от него избавиться. Поначалу меня никто не понимал! - нашёлся Сальери, отмечая про себя наблюдательность жены.
«Спасибо, Голос!» - Флоран поблагодарил его за отсутствие акцента у него и Антонио.
— Пойдёмте в дом, уже поздно, - сказала мадам Сальери. Все четверо вошли в здание и прошли за Терезией в гостиную.
— Знакомься, дорогая: это жена месье Флорана - мадам Маэва, - девушки поздоровались и улыбнулись. - Ты не будешь возражать, если мы тебя покинем и уйдём в кабинет? - обернулся «Сальери» к «жене».
— Нет, что ты! Я зайду к девочкам и пойду спать. Доброй ночи, - Терезия поцеловала Фло, чем вызвала бурю негодования в душе Маэвы.
— Я останусь на ночь в гостиной, не хочу тебя тревожить, - после этих слов «Антонио» Фло, Сальери и Маэва ушли в кабинет итальянца, а Терезия поднялась в спальни дочерей.

— Всё, можно расслабиться, она сюда не зайдёт. Выпьем по бокальчику? - предложил «Мот».
— Теперь можно, - ответил Флоран, садясь в кресло.
— Может не стоит? - возразила Мелин.
— Маэвочка, ну что ты в самом деле! Сегодня был долгий трудный день, мы все устали. Давай немного расслабимся, - мужчина подошёл к девушке и обнял её со спины. - В конце концов, я не Микеле, я же не упаду пьяным с пары-тройки бокалов вина.
— Ну и всё же, Фло...

Пока Сальери вышел, Маэва решила предъявить возлюбленному несколько вопросов...

***

— Всё, приехали, выходите, - сказал Мике, ещё во время поездки высунувший свой любопытный нос на улицу. Он и Моцарт ловко спрыгнули из кареты, Микеланджело помог Мелиссе спуститься, и компания поднялась по лесенке к входной двери.
— Странно, дверь не заперта, неужели... О нет, если так, - пробормотал Амадей, проходя внутрь; послышались торопливые шаги, и Моцарт в коридоре увидел жену.

Констанция приехала днём от матери и нисколько не удивилась, не застав мужа дома. Приведя дом в порядок после недельного отсутствия, мадам Моцарт устало опустилась в кресло с романом. Буквально через полчаса в дверь позвонили, и Констанция вышла в коридор. Но вместо мужа она увидела незнакомого мужчину, внешностью походившего на итальянца...

— Месье... Вы... Вы кто? - Констанс удивлённым взглядом обвела нежданного гостя.
— Любимая! - с этим криком Микеле влетел в дом и несколько раз поцеловал «жену». - Знакомься, это мой давний друг с женой, -Мелисса вошла, оперлась на руку Вольфганга; девушки поздоровались и дежурно улыбнулись.
— Я так испугалась, когда Вы, месье, вошли, - отошла от шока Констанция, посмотрев на Вольфганга Амадея.
— Ну вот видишь, как всё удачно разрешилось! - сияя, как хрусталь на солнце, воскликнул Микеле и вновь поцеловал Станци. Мелиссе, однако, нисколько не хотелось улыбаться; ей хотелось поскорее остаться с Микеланджело наедине и устроить ему «допрос с пристрастием».
— Вы, наверное, проголодались? - спросила мадам Моцарт, отстраняясь от «мужа».
— Нет, мы не голодны. Но если ты не против, мы ещё посидим. Не хочу тебя будить, я останусь в гостиной.
— Я отнюдь не против, спокойной ночи, - Констанция вышла из гостиной и поднялась в спальню.
— Вольфганг, можно попросить Вас выйти? Мне очень с Вашим альтер-эго тет-а-тет поговорить хочется, - попросила Мелисса. Моцарт похлопал Микеле по плечу, мол, держись, дружище, и вышел в кабинет.

Глава 19. Во сколько обходится ревность.
— Фло, мы уезжаем в гостиницу, - едва ли не по слогам произнесла Маэва.
— Что случилось? - отстранился от неё Флоран и очень странно, даже несколько испытующе посмотрел на девушку.
— Ещё немного, и я просто сорвусь. Тогда мы все пропали.
— Ты не ответила мне.
— Да не могу я спокойно смотреть, как вы с этой... Терезией? да неважно, как её зовут! Я не могу больше наблюдать ваши обнимашки и поцелуйчики!

Флоран минуты две (только что не с отпавшей челюстью) смотрел на Маэву. Впервые за два года он увидел, что она вышла из себя. Придя в себя, он подошёл к ней, сильно обнял, прижимая к себе, поцеловал и улыбнулся, посмотрев на неё. Но ожидаемого эффекта его действия не произвели...

***

В дома Моцарта происходило то же самое, но с несравненно большим размахом, учитывая взрывные характеры Микеланджело и Мелисса. Бедный итальянец забился в кресло и мужественно выслушивал все части блестящей тирады мадемуазель Марс. Она сказала ему ВСЁ! Как она была готова убить его и Констанс ещё в коридоре, как ей надоело, что он целуется со всеми, всегда и везде, как её (внезапно) начала бесить его любовь к косметике (то обстоятельство, что на данный момент Микеле был в теле гениального композитора, её нисколько не смущало) и прочее, и прочее. Мике слушал её, не смея шелохнуться, он буквально врос в кресло под напором её слов. Когда девушка закончила, он размял затёкшую спину и шею, расправил плечи и подошёл к Мелиссе, крепко обняв её. В какой-то момент мужчине показалось, что результата не было. И он оказался прав - глаза мадемуазель Марс зло сверкали, а губами было чётко произнесено следующее:
— Мы завтра уезжаем в гостиницу.

***

Следующим утром было созвано два экстренных совещания: мужское (то есть Микеле, Флоран, Моцарт и Сальери) и женское (Мелисса и Маэва).

— Ещё один такой вечерок, и я сойду с ума, - Фло докуривал пятую сигарету из пачки, лежавшей в кармане его пиджака, в котором он появился в Вене.
— Присоединяюсь к Фло, - мрачно согласился с предыдущим оратором Микеле.
— Вы можете объяснить, что вчера приключилось? - спросил Моцарт.
— Я думал, Мелисса меня убьёт...
— А меня Маэва...
— Так, что всё-таки произошло? - подсел к Моту Сальери.
— Ей видите ли не нравится, что мне приходится в присутствии Терезии играть тебя!
— И у меня то же самое... Есть что-нибудь, чем можно порадовать бокал?
— Вино, коньяк? - открыл шкаф Антонио, где всегда стояло что-нибудь выпить на экстренные случаи.
— Коньяк, - в один голос ответили Фло и Микеле.

— Маэва, с ним надо что-то делать! Он меня задолбал своими поцелуями с этой Констанцией каждые 5 секунд!
— Актёры! сказала б я, какие они актёры! Любвеобильные изменники!
— Пусть даже и играют, но зачем это делать на наших глазах?
— Так, мы все переселяемся в гостиницу!
— Смотри, записка! Откуда...
— Это странное чувство?
— Да уж, - усмехнулась Мелисса.
Записка сообщала следующее:

«Не смейте никуда переезжать, иначе будет хуже. Можете мне поверить. Голос»

— Вот же...
— Что значит не везёт и как с этим бороться, - подвела итог Маэва.
— Эт точно.

— Ну и, что делать с ними намерены? - поинтересовался Моцарт.
— А чёрт их знает, - вздохнул Мот.
— Фло, да хватит дымить-то, а! Надоел уже! Я из-за тебя сажать здоровье не собираюсь, а пассивное курение ещё вреднее!
— Мике, замолчи. Я прошу тебя по-хорошему, ты же видишь. Отойди в другой конец комнаты...
— И пусть весь дом нас слышит, так?
Флоран, будучи человеком более сдержанным, спокойным и миролюбивым, затушил сигарету.
— Доволен?
— Да.
— Думать давай, кто у нас тут самый старший?
— Он! - Мике показал на Антонио. Тот сделал лицо «Вы обо мне? Ничё не знаю, ничё не скажу».
— Микеле, ты же Мелиссу всяко лучше знаешь, что может её успокоить?
— Я с этим никогда не сталкивался и надеялся, что не столкнусь...
— Тогда по стандарту: украшение + цветы?
— Больше ничего не остаётся. Где тут ближайшая ювелирка? - спросил Микеле.
— Недалеко, поехали.

***

"Мужики той порой, осадив ювелирку,
Глазели на ценники, брошки и бирки."

Микеле и Флоран долго и тщательно выбирали украшения, а потом не менее тщательно и цветы.

— Так, нам с тобой подходить ни к Мелиссе, ни к Маэве с этим скарбом нельзя, отправим их, - Фло указал на композиторов, - к ним. Буду почтальонами.
— Мысль! Пойдём!

Через сорок минут все четверо кавалеров приехали к дому Моцарта...

Глава 20. Нервы.
Девушки сидели в гостиной; Маэва держала в руках записку от Голоса, а Мелисса листала небольшую книгу.
— Что читаешь? - оторвалась Мелин от своих мыслей.
— «Женитьба Фигаро» в оригинальном издании.
— Ого, а что там ещё есть?
— Не знаю, посмотри в шкафу, - Маэва подошла к книгам, но в окно она увидела мужчин, выходящих из кареты.
— Что там такое? - подошла Мелисса. - С букетами?
— Извиняться пришли. Но давай их немножко помучим...
— Не вопрос, я согласна, - девушки сели в кресла и приняли самые безразличные выражения лиц.

Половицы заскрипели под шагами в коридоре, дверь открылась и в проёме показались две руки, держащих по букету. Когда через полминуты ничего не изменилось, раздалось громкое «Кхем». И вновь никакой реакции со стороны женской половины компании.

— Маэвочка-а-а-а-а, - тоненьким голосом протянул Фло.
— Мелиссочка-а-а-а-а, - высоко пропел Микеле.
В ответ - гробовая тишина.

— Милая, ну прости, пожа-а-алуйста-а-а-а, - Флоран зашёл в гостиную и присел на подлокотник кресла, в котором сидела Мелин.

— Любимая, ну извини меня, ну пожалуйста, - Микеле с глазищами Кота из «Шрека» присел на подлокотник и начал жалобно смотреть на Мелиссу, ожидая результата.

— Фло? - удивлённым голосом произнесла Маэва. - А что ты тут делаешь? А букет кому? «Жене» решил подарить? - девушка с невиннейшим лицом посмотрела на француза.
— Маэвочка, ну ты же всё слышала, ну прости меня, - «хоть я ни в чём и не виноват, но я извинюсь, только бы ты успокоилась» - додумал он, но говорить, конечно же, не стал.
— Прощать? За что? Ты ведь ничего не сделал.
— Фухх, - Флоран выдохнул с облегчением. - Я уж боялся, что ты на меня месяц злиться будешь...
— Ты не сделал ничего такого, кроме того, что ты делал с женой Сальери у меня на глазах! А так всё хорошо... - Маэва улыбнулось настолько невинно, что это более издевательски, чем самый злой сарказм; от её слов и тона Флоран сразу сник.

— Мике? Ты тут? Это хорошо, я соскучилась, - улыбнулась Мелисса.
— Ты же меня прощаешь, да?
— Конечно, любимый, всё ведь замечательно. Я прощаю тебя, но не в этой жизни.
— Ну Мелисса-а-а-а-а-а! - Микеле умел так талантливо канючить, что люди были согласны на любую его просьбу, лишь бы он наконец умолк. Но с Мелиссой дело обстояло сложнее - она научилась противостоять ему гораздо дольше, чем окружающие; этим она и решила воспользоваться...
— Ну Мелиссочка-а-а-а-а, ну милая, любимая моя, ну прости-и-и-и-и меня-а-а-а-а! Я тебе цветы-ы-ы купи-и-и-и-ил! И ещё кое-что, - загадочно произнёс итальянец. Мелисса бросила на него хитрый взгляд, и Локонте как ветром сдуло в коридор. Мужчина вернулся бегом, держа в руках небольшую, но продолговатую бархатную коробочку.

Флоран, раздавленный подколами Маэвы, сидел с опущенной головой и краем глаза заметил бегущего обратно Мике. Он подорвался с места, вылетел пулей за дверь и, запыхавшийся, подбежал к Маэве. Та не обратила на его действия даже капли своего внимания.

— Маэвочка, ну посмотри на меня! Это тебе, ну прости меня! - француз протянул ей коробочку.
Девушка перевела взгляд сначала на него, потом на коробочку, потом она забрала её и открыла.
— Фло? Т-ты серьёзно? Это м-мне? Ты же кучу денег потратил, да?
— Да, это тебе. О деньгах не беспокойся, всё нормально. Ты же меня прощаешь?
— Ну-у-у... Надо подумать...
— Ну Маэ-э-э-э-эва-а-а-а! - жалобно протянул тот.
— да что ты! Я шучу, конечно я прощаю! - девушка положила коробочку с изысканным украшением на сидение кресло и нежно поцеловала Флорана...

— Мели-исса-а-а, ну Мелиссочка-а-а-а-а, я сюрприз принё-ё-ё-ё-ёс!
— Приятный, я надеюсь?
— Я тоже надеюсь, - Микеле подал ей коробочку и немного отошёл.
Девушка открыла её, вернула челюсти её нормальное местоположение и подошла к Микеланджело.
— Мике, это так... Так неожиданно и так... приятно... У меня слов нет...
— Ты меня прощаешь? - он невольно скопировал Фло.
— Ну о чём же разговор, конечно! - она обняла его, уткнулась лицом ему в плечо и едва слышно сказала: - Я такая дура, прости меня...
Он ничего не ответил; вместо этого он дал ей понять, что не обижается нежным поцелуем...

Глава 21. Неожиданные подруги.
— Ну что, помирились? - в гостиную вошёл сияющий Моцарт, а за ним улыбающийся Сальери.
— Угу, - кивнули Фло и Микеле и вновь посмотрели на Мелиссу и Маэву.
— Так, народ, а сколько времени? - всполошился Мот.
— Опаздываем! - запаниковал Моцарт.
— Забавно видеть, как «ты» боишься опоздать, - хохотнула Мелин, отчего Локонте покраснел.
— Микелечка, а можно в магазин? - с щенячьими глазами посмотрела на итальянца Мелисса.
— Эээ... Эх, - вздохнул Микеле, - Вольфганг!
— Что случилось? - подошёл к ним композитор.
— Дамы хотят по магазинам, - ответил за друга француз, у которого проблема была точно такой же, как и у Микеланджело.
— А я-то тут при чём? - вытаращил на них удивлённые глаза Амадей. - Это не ко мне...
— Антонио, - умоляюще посмотрели на Сальери оба артиста.
— Ну конечно, как всегда, чуть что, сразу я, - бурчал итальянец. - Что? Что вам нужно? - устало спросил он, вопросительно посмотрев на певцов. Те повторили свою просьбу. - Хорошо, поедут... - «С твоей женой и Констанцией!» - раздался в голове Сальери Голос, - с Терезией и Констанцией.
— ЧТО??? - вспылили девушки.
— Это ЕГО желание, - ответил из дальнего угла комнаты Антонио, памятуя, как приложила Фло рассерженная Маэва.
— А нам пора ехать, - неожиданно влез Мике.
— Да-да, всё верно, едемте, - подтвердил его слова Моцарт. Сальери оставил на столе кошелёк и ретировался на улицу. Вслед за ним вынеслись и остальные мужчины.
— Фухх, успели, - выдохнули они, когда карета тронулась.
— В Оперу! - крикнул Микеланджело.

***

За те часы, что эти четверо были в Опере, а кое-кто даже научился дирижировать, а ещё двое «кое-кто» успели свалить в кабинет Сальери и перепробовать там всё, что плохо лежало/стояло. Но если Флоран привык, что Локонте может вот так просто внезапно свалить невесть куда, то Антонио очень обеспокоился, не увидев обоих Моцартов в зале, однако Мот поспешил успокоить его насчёт их здоровья, сказав: «С ними всё точно в порядке, а вот за кабинет я беспокоюсь гораздо сильнее!». Сальери лишь обречённо вздохнул.

И вот в это самое время Констанция, Терезия, Маэва и Мелисса катались по Вене, заезжая во все модные магазины/лавки/салоны и, безусловно, в ресторан.

Вечером, часов в шесть, карета Сальери с девушками подъехала к Опере. Мужчины к этому времени закончили и вышли на улицу, намереваясь отдохнуть и прогуляться по парку.
— О, смотри, кто пожаловал, - ткнул Локонте Флорана локтём; итальянец сразу обратил внимание на новую карету у входа и весь засиял, увидев Мелиссу в новом платье. В принципе, такая же реакция была и у остальных представителей мужской части компании.
— Вы довольны сегодняшним днём? - с надеждой спросил Флоран, обнимая Терезию за талию.
— Да, - ответила Констанция за за всех, прижимаясь к «мужу».
— Фухх, - выдохнули мужчины.
— Мы, кажется, собирались в парк погулять, - напомнил всем Сальери.

Глава 22. Когда все вместе кайфуют, Микеле конкретно ревнует.
— В парк? Может, лучше домой поедем? - Маэва умоляюще посмотрела на Сальери.
— А может быть вы поедете по домам, а мы в парк? - предложил Микеланджело.
— Воооольфиииииииии, - протянула расстроенная Констанца.
— Мике, поехали домой, - Мелисса буквально повисла на Моцарте и, видя, что он уже почти поддался на уговоры женской половины, крепко его обняла и поцеловала. Локонте посмотрел на них, потерял дар речи и встретился взглядом с изумлённым Флораном.
— Да, пожалуй, поедем, - сквозь зубы процедил Микеланджело.
— Тогда в парк поедем завтра! - не выдержал Моцарт и, взяв Мелиссу за руку, пошёл к карете; за ним двинулись Микеле и Констанция. Флоран постоял немного, провожая из взглядом и мысленно прося Голос о спасении Марс от разгневанного Локонте, потом, взяв под руку Терезию, направился к карете.

***

Вечер в доме Антонио прошёл в самом весёлом настроении. Когда Терезия ушла, троица продолжила развлекаться в кабинете композитора, чередуя исполнение произведений Сальери с песнями и мелодиями Мота. Спать они легли поздней ночью, едва ли не под утро.

***

А вот вечер в доме Моцарта был более, чем горячим:
— Мелисса, какого чёрта? Ты так ревновала меня за обнимашки, а сама! Почему нужно было с ним ЦЕЛОВАТЬСЯ у меня на глазах? Если он тебе так по душе, а я тебе не нужен, - развод и девичья фамилия! И мне плевать, что мы не женаты! - итальянец орал, как недорезанный поросёнок, а мадемуазель Марс, сидевшая в кресле, во время его восхитительной огненной тирады еле сдерживала улыбку - Микеле был слишком умильным в эти моменты, когда он, размахивая руками, с горящими глазами и покрасневшим от беспочвенной ярости и ревности лицом выдавал блестящие поэтические афоризмы, которые, если бы Мелисса записывала каждый, можно было бы издавать многотомником. По окончании его пламенной речи девушка медленно встала с кресла, подошла к Микеланджело и обняла его, уткнувшись ему в плечо. Весь боевой дух Локонте сразу испарился; он крепко прижал к себе возлюбленную и спокойно, насколько это позволяло его сбивчивое дыхание, спросил:
— Мелисса, зачем? Пусть я выгляжу полным идиотом, но я не понимаю, зачем это было нужно!

Марс отстранилась от него, потом, потупив глаза в пол и через мгновение переведя его вновь на Микеле, ответила:
— Ну... Ни он, ни Сальери не соглашались, и... Я просто хотела побыть с тобой наедине... Я за тобой соскучилась. Очень, - Микеле прижал её к себе и нежно поцеловал:
— И ради этого нужно было прибегать к столь радикальным методам? - Микеланджело недоумевающе посмотрел на Мелиссу. Она не ответила.

***

Сальери уже ушёл, а Флоран и Маэва сидели в гостиной и разговаривали. Она заметила, что мужчина, хоть и рад столь неожиданному и бесценному знакомству, всё же очень скучает по дому.
— Фло, ты так устал, может ты пойдёшь спать? - заботливо спросила девушка, Мот обернулся:
— Тебе так только кажется.
— Фло, ну чего ты так себя изводишь? Тем более, что у тебя столько нагрузки каждый день, я ведь волнуюсь за тебя.
— Маэва! Я не устал! - разозлённо выпалил Фло и подошёл к окну, сцепив руки за спиной.
«Сорвался», - подумала девушка и не стала обижаться.
— Прости, - тихо сказал он, но не обернулся. Маэва встала, подошла к нему, обняв за плечи и и прижавшись щекой к спине.
— Я всё понимаю, поэтому и волнуюсь. Иди и отоспись, а то ты сам на себя не похож, таким раздражительным стал. Я не помню такого Флорана.

Мот повернулся к ней и крепко её обнял, возрадовавшись тому, что она всё понимает.
— Завтра последний день.
— Мы вернёмся домой? - с надеждой посмотрела Маэва ему в глаза.
— Возможно. Если мы справились, то да, если...
— Вы наверняка справились. По крайней мере, с того времени, как мы здесь оказались, вы оба ни разу себя не выдали.
— Если бы этот устроитель подлянок с тобой был солидарен!
— Привет!
— О, помянули, - усмехнулся Флоран. - Привет.
— Да, завтра день прощания с композиторами.
— Ты серьёзно? - радостно вскричал Флоран.
— Да, абсолютно. Скучать будешь?
Мот призадумался: прощание обещает быть трудным.
— Да.
— Хех, я это и так знал. Но беспокойся, это ненадолго.
— Что ты им ещё задумал? - не выдержала Маэва.
— Да та-а-а-ак, ничего особого.
— Говори сразу, - мрачно выдавил из себя эти слова Фло.
— Ну раз вы назвались родственниками друг друга, вам нужно будет иногда посещать друг друга.
— Надеюсь, в своих телах?
— Надежда умирает последней. Адьё!
— Вы не оригинальны, Розенберг, - засмеялся Фло.

Вскоре они поднялись в гостиную и уснули...

Глава 23. C'est bientot la fin
Следующее утро принесло в мозг Локонте осознание того, что жизнь прекрасна. Микеланджело открыл глаза, но потолок над ним был всё тот же, они всё ещё были в 18 веке. И всё-таки, что-то изменилось. Он это чувствовал.
— Ты знаешь, - сказал он Мелиссе, - я чувствую, что завтра всё непременно наладится!
— Откуда такая уверенность? - удивилась она.
— Просто я так чувствую, больше ничего, - улыбнулся он в ответ.

***

Флоран проснулся с ощущением того, что ничего ровным счётом не изменилось. Подойдя к зеркалу, он не обнаружил никаких изменений - вновь придётся быть Сальери. А он устал. Все устали. Кроме, наверное, Констанцы и Терезии - они-то ничего не знают.
— Ты в порядке? - заботливо спросила Маэва.
— Уже да, - грустно ответил тот.
— Что ещё произошло?
— Ничего.
— Тогда почему ты такой грустный?
— Потому что ничего, ничего ровным счётом не изменилось!
— Ну же, милый, завтра мы будем дома... - мечтательно произнесла Мелин.
— Пусть так и будет, - вздохнул Мот.

***

Днём все мужчины вновь собрались в Опере.
— Я пойду посмотрю бумаги в кабинете, - сказал Сальери, проходя к двери, ведущей в отдельное крыло здания.
— Ладно, я пошёл к музыкантам, - ответил Фло.
В это время в зал вошли Моцарт и Микеланджело.
— Вы где ходите? - зашипел Флоран, когда они приблизились к нему.
— Да мы тут были. А он где? - спросил Микеле, оглядываясь по сторонам.
— В кабинет ушёл, - бросил Мот.
— О нет, - схватился за голову Локонте.
— Что с тобой? - удивился Моцарт.
— Забыл, в каком виде остался кабинет? - И Моцарт присоединился к своему сценическому альтер-эго.

***

Сальери спокойно шёл по коридорам, ведущим в кабинет, однако всё изменилось, стоило ему показаться на пороге...

Повсюду валялись чистые листы и листы с нотами, письма, петиции, либретто, шкафы, стоявшие вдоль стены с дверью, были открыты, бутылки, едва начатые, стояли везде, где только можно и нельзя, все его бокалы и фужеры были отмечены следами вин. Даже на окне, выходившем на проспект, валялись его вещи со стола, стоявшего у стены, противоположной двери. Стол был завален перьями, плотно запечатанными банками с чернилами и всё теми же листами.

От представшей перед ним картины, Антонио пришёл в ужас, а в голове родился план мести, правда он тут же был выброшен из мыслей, поскольку мозг теперь был занят тем, чтобы придумать каким образом он приведёт свой кабинет в надлежащее состояние.
«По-хорошему, - размышлял он, - надо бы заставить этих двоих здесь убираться. Но не дай Бог, конечно, они ещё что-нибудь тут натворят, а мне бы хоть это разобрать.»

Постояв немного в раздумье, Антонио спустился в зал.
— Моцарт! - крикнул он, показавшись наверху лестницы. Микеле обернулся и вскочил. - Выйдите на минутку с Вашим братом, мне нужно вам кое-что сказать.
Микеланджело пожал плечами, и они с Амадеем вышли к Сальери.
— Что творится в моём кабинете? - спросил тот, выделяя каждое слово.
Микеле стал ковырять носком пол и посвистывать, уставясь в потолок, а Моцарт с виноватым видом стал любоваться полом.
— Я повторяю: что творится в моём кабинете?
— Ну мы.. это... ну... - мямлил Локонте.
— Нуу? - выжидающе посмотрел на него Сальери. - Нуу!!! Бегом идёте убирать или я вам обоим головы откручу и кое-кто, - Антонио выделил последнее слово, - мне поможет.
Микеле и Амадей горестно вздохнули и поплелись в кабинет.

***

— Где это они так долго? - заволновался Мот.
— Трудотерапию принимают, - с довольным видом ответил Сальери, не отрывая взгляда от сцены.

Минут через десять на пороге зала показались измученные Моцарт и Локонте.
— О, а вот и наши уборщицы, - процедил, улыбаясь, Антонио, на что Микеле ответил злым взглядом.
— Моцарт, не знаю как ты, но ты явно сбросил пару килограммчиков, - Мике вытер лоб манжетом.
— Да и ты тоже, - оглядел себя Вольфганг.
— Ну всё, Микеле, теперь мне за одеждой тебе придётся колесить по детским магазинам, - закатил глаза Мот.
— Фло, ты мне хоть и друг, но ещё слово, и я тебе врежу!
— Ага, боюсь-боюсь, - заржал тот.
— Так, а давайте не будем драться, - шагнул между ними Сальери; оба «бойца» недовольно хмыкнули.
— И вообще, нам пора домой! - вспомнил Моцарт.
— Верно, - оживился Микеле. - Поехали.

Мужчины загрузились в кареты и поехали по домам, уговорившись в полночь встретиться вшестером в Парке.

***

Ровно в 12 часов ночи экипаж Сальери остановился у входа в Парк. Сальери и Фло помогли Маэве спуститься, и все трое стали ждать, когда подъедут остальные. Спустя пару-тройку минут послышался цокот копыт, и из-за поворота показалась карета Моцарта.
— Ну вот и они, - Сальери сцепил руки за спиной и вышел вперёд, к дороге.
— Всем привет! - воскликнул Микеле, увидев, что другая половина компании в сборе.
— Почти не опоздал, - хитро улыбнулся Мот.
— А ты чего такой загадочный? - удивился Локонте.
— Есть причины, но об этом позднее.
— Пойдёмте вглубь, - предложила Мелисса.

Вся компания медленно двинулась по аллее, вспоминая всё, что с ними приключилось эти дни. Так прошло около часа.
— Ну, вот и всё, - грустно сказал Микеле, - завтра мы вернёмся к себе, и никогда больше не увидимся...
— Ну же, милый, - обняла его Марс.
— Ты всё ещё хочешь знать, почему я так загадочно улыбался? - спросил его Флоран. Итальянец искоса посмотрел на него:
— Ну и почему же?
— Потому что этим утром мы с Маэвой разговаривали с Голосом и...
— Не тяни! - перебил его Локонте.
— Я вообще ничего сейчас рассказывать не буду,- Фло показал ему язык.
— Говори по существу, - холодно произнёс Сальери.
— Он сказал, что если уж мы назвались родственниками, то должны будем иногда посещать друг друга.
— Серьёзно? - Моцарт одарил его недоверчивым взглядом.
— И он пообещал никаких перемещений, - добавила Маэва.
— Это же отлично! - ликующе воскликнул Микеланджело.
— Давайте по домам, потому что кое-кому завтра на работу, - зевнула Мелисса.

***

Шестёрка разъехалась в начале второго ночи, и по приезде ребята смогли только лишь дотащить свои тушки до ближайшего спального места...

Эпилог.
Квартира Микеле (утро следующего дня).

— Ааах, - потянулся Микеланджело в постели и блаженно улыбнулся. Он увидел родной потолок и не менее родную люстру. - Ка-а-айф!..
— Полностью с тобой согласна, - протянула Мелисса, поворачиваясь к нему.
— Пойдём нормально позавтракаем, м? А то я уже так отвык от нашей пищи...
— Давай ещё немного полежим и пойдём...
— Ладно...

***

Квартира Флорана (утро следующего дня).

— Фло, ты идёшь завтракать? - пропела Маэва из кухни.
Француз медленно разлепил глаза и посмотрел в окно. На душе было радостно, как никогда: он и не думал, что будет так сильно скучать за домом.
— Да, сейчас...
Он встал и подошёл к зеркалу. Лицо его, значит, всё в порядке. И только тут он заметил, что одежда немного... старовата.
— Маэвочка, а где твоё платье? - Мот высунул нос в коридор.
— Эмм... Не помню, а что?
— Да я тут, по-моему, одет старомодно, - он ещё раз оглядел себя.
— А, ты об этом, - разочарованно произнесла девушка. - Я тоже проснулась в том платье. Знаешь, было даже жаль с ним расставаться.
— Всё ещё можно вернуть, - подмигнул Флоран.
— Флооо... Кончай дурить и бегом умываться! - улыбнулась она.
— О, да ты сегодня грозная! - засмеялся он и, переодевшись, унёсся в ванную.

Когда они позавтракали, то Мот решил, что такая чудесная погода требует, чтобы они погуляли. Войдя в спальню, он не обнаружил ничего из того, в чём ходил ещё вчера. Взамен камзола и прочих частей одеяния на кровати лежали отутюженные вещи, в которых они переместились в 18-ый век.

Всё вставало на свои места...

***
Выступление.

— Микеле! Флоран! Вы где были? - Аттиа летел к ним едва ли не со второй космической скоростью.
— Мы? Эмм...- замялся Локонте.
— Мы уезжали, - нашёлся Фло, - в роль входили.
— В следующий раз предупреждайте, а сейчас марш в гримёрки!

***

Несколько месяцев спустя.

***
Квартира Микеле.

Микеланджело и Мелисса возвращались с очередного концерта домой. На улице было не очень тепло, но грязи не было, и это бесконечно радовало. Они вошли в квартиру, но там был нежданчик.
— Привет, - в коридор вышел Моцарт.
— Амадей? - офигел Микеле.
— Да, меня вот к вам в гости кинул это Голос...
— А, ну чувствуй себя, как дома. Ужинать будешь?
— Да, пожалуй... Научишь меня пользоваться этими штуками? - спросил Вольфганг, указывая на технику в кухне.
— Конечно!

***
Квартира Флорана.

Флоран и Маэва подъехали к дому, предварительно забросив Локонте и Марс, и поднялись на этаж в предчувствии сна. Открыв дверь квартиры, они онемели от представшей квартиры.

Рассматривая себя, у зеркала стоял Сальери...
— Вечер добрый, - сказал он, поворачиваясь к ним.
— Ага, - вполголоса сказал Мот, не отводя от него взгляд. - Какими судьбами?
— Да всё теми же... Есть будете?
— Да... - обалдела Маэва, - а что?
— Я тут немного поготовил, - сказал Антонио, проходя на кухню.
— Но... как? - всё больше недоумевал Фло.
— Нашёл руководства!
— Ладно, пойдём, - пожал плечами француз.

***

Года полтора спустя.

***
Дом Моцарта.

Амадей сидел за столом и, не отрываясь, писал симфонию. Неожиданно в дверь постучали.
— Вольфганг, можно? - в комнату заглянул Микеле, входя к нему. За ним на пороге показалась Мелисса.
— Да-да-да, проходите! Садитесь! Я уже успел соскучиться!
— Мы тоже, - тепло улыбнулась Мелисса.
— Наверное, поэтому он и послал вас ко мне, - в ответ улыбнулся Амадей.

***
Дом Сальери.

— Дорогой, к тебе твой кузен с женой, - в кабинет вбежала Терезия.
— Проводи их ко мне!
Через несколько минут в комнату вошли Фло и Маэва.
— Добрый день! Не помешаем? - спросил Мот.
— Добрый, добрый! О чём ты! Проходите, - Антонио пригласил их на диван. - Вина! - крикнул он слуге.

Ох, снова выступление. Но оно будет только завтра. Сейчас можно отдохнуть. Неделя выступлений, запись сингла, репетиции - такой график, что с ног валишься. А сейчас почти полночь... А ещё смывать грим. Ну ничего, это уже ничто по сравнению с этой безумной неделей. Где-то в четверг Фло показалось, что он не выдержит и, плюхнувшись на стул, заснёт безмятежным и таким долгожданным сном... Но он вставал каждое утро, думая, что какой бы напряженной и подчас невыносимой не была эта жизнь, она всё-таки чертовски хороша. Однако, теперь вечер воскресенья, он наконец может позволить себе расслабиться, хотя бы на несколько часов, но таких желанных часов сна!
Грим смыт, Фло уже переоделся и пошел в спальню, как вдруг тишину квартиры нарушил звонок на мобильник.
"-Микеле, ну какого чёрта!"
- Ага, привет, - зевнул Мот. - Не, не разбудил... ЧТО? Ты с ума сошёл?! Микеле! Микеле!..
"Он щас приедет! Ну ему заняться нечем, что ли?!!"
Чтобы не заснуть, Фло сел на диван к телевизору.
- Не то... Фу... Нет... Не-а... О! Мы! В такое время?.. Хм, а Маэва классно в телеке смотрится... А чего она смеётся?!. Это что? Это видео, где я так удачно шваркнулся? Ну почему оно?!! - взвыл "Сальерик в отставке".
*БДЗЫННЬ!* *БДЗЫННЬ!**БДЗЫННЬ - БДЗЫННЬ!*
- Привет! - радостно поприветствовал друга Микель. - Ты уже спать собрался? А что там показывают? Аххаха! Так это ж, где ты..!
- И тебе не хворать! - сказал Фло, закрывая дверь. - Я помню, спасибо! Мне тогда вообще-то больно было! Тебя чего принесло-то?
- Скучно, понимаешь? Ну нечего мне делать! Выходной у меня сегодня, а я отвык! Поспал по-моему до 12ти...
- Ты чё, издеваешься? Я, например, всю неделю вкалываю и не знаю, когда ожидается выходной! А ему делать видите ли нечего! Эх, ладно, чёрт с тобой... В общем, я хочу спать... и я пошёл спать, так что не ори...
- Эх, а я тут новую видеоигру купил, - наигранно-жалостливо произнес итальянец.
- Ну Микеле!
- С тебя поп-корн!
В общем, Фло не удалось поспать этой ночью часов девять, как он хотел, потому что они полночи играли, а потом решили посоревноваться, кто точнее попадет поп-корном другому в рот... Короче, везде ничья...
Утром Фло проснулся от запаха кофе и, кажется, чего-то мучного, но спросонья он не распознал, что это такое. События ночи стерлись в памяти и о них напоминал лишь разбросанный по всему дому поп-корн...
- О, ты уже проснулся! - весело защебетал с итальянским акцентом Локонте. - Давай быстрее, кофе остывает!
"Микеле? - подумал Фло. - А что он... О-оу!.. Мне придётся есть то, что он приготовил!.. Супер!"
Готовил Микеле, к слову сказать, весьма неплохо, даже очень хорошо.
- Какие планы на сегодня? - спросил его за завтраком итальянец.
- В студии работать... - допил кофе Мот. - А ты куда собираешься?
- Да, собственно, туда же... После выходного так не хочется...
- Но учти! пылесосишь ты!
- Не, я лучше тут уберу!..
- Ладно, вперед, или мне Дов голову оторвёт!
Они, на удивление, быстро закончили и вылетели из квартиры, которая осталась после их ночного сумасшествия вполне приличной, довольные, сытые и улыбающиеся навстречу новому дню!