Fanny, Потрясающе! Вы замечательно пишете! Какая передача эмоций! У вас есть чему поучиться. Очень нравится, что вы пишите. Спасибо за хорошее настроение))) Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.
Выкладываю сюда хотя это и не совсем правильно! Но так как тема более-менее литературная и в основном о Микеле, а места для нашей ЖЖ пока не найдено, то
Девочки, добрый вечер! У меня(с соавтором) пишется фанф посвященный Микелеи и рок опере.Но так как заталкивать под спойлер большое кол-во текста не представляется возможным то можно я кину ссылку? А выложу только первую главу?
Анна Влади(мой никнейм на друглм ресурсе) I don't want to be perfect Персонажи: Микеле Локонте/ Вольфганг Моцарт, Солаль/Леопольд Моцарт, Антонио Сальери и все участники рок-оперы, небольшое количество исторических персонажей Рейтинг:G Жанры: Романтика, Ангст, Драма, Фэнтези, Психология, Songfic Размер: планируется Миди. Статус: не закончен Саммари: Всем снятся сны, но чтобы ТАКИЕ? Микеле и Вольфганг, Солаль и Леопольд в волшебной фантасмагории миров и снов.
"И снова: стоит мне закрыть глаза, как колеблющееся пламя свечи возникает перед внутренним взором, на уши давит необычная тишина - все звуки приглушены и размыты..."
Микеланджело Локонте резко открыл глаза и рывком сел на кровати. Он учащенно дышал. Рассеянный взгляд мужчины блуждал по окружающим предметам, будто не узнавая их. Глаза не могли привыкнуть к яркому неоновому свету, который настойчиво просачивался сквозь легкие занавески. А слух резали грохочущие и чужеродные звуки, доносящиеся с улицы. Это снова повторилось. Несколько минут ушло на то, чтобы прийти в себя, встать с кровати и пойти в ванную. Стянув себя влажную от пота футболку, Микеле с наслаждением встал под холодные, освежающие струи воды, уносившие с собой остатки сна и чужих переживаний.
POV Микеле.
С некоторых пор мне начало сниться одно и то же я - Моцарт и сейчас на дворе 18 век...В тишине острее чувствуются запахи, и звуки музыки так проникновенны без нашего теперь уже "вечного" бита 4/4!
Бессилие жжет мое сердце, разрывает грудь. С губ уже готов сорваться крик, полный отчаяния и протеста, как…Всё стремительно исчезает, кто-то настойчиво тянет меня обратно, в привычную мне реальность. Кажется, я снова заснул прямо во время репетиции. Возвращение так же болезненно, как и погружение. Всё мое существо словно выныривает из темных вод бессознательного, которое упрямо не хочет меня отпускать.
- Микеле! Хватит уже! И так все из-за твоих вечных опозданий начинаем позже, так он еще и спать умудряется во время занятий! - Я не сплю, я "зазерняюсь"...- Как всегда отделываюсь шуткой. Дружный смех, у кого-то форменная истерика, ага, Клер, ну ничего, "любимая" ты у меня еще получишь! - Итак, мсье Локонте правильно сказал о "зерне" роли. Все ваши персонажи исторические личности и чем больше вы будете знать о них, тем легче будет вам работать. - Тяжело в ученье - легко в бою? - Совершенно правы, г-н Мерван! - Это не я... - Угу, его клоуну и "зазерняться" не надо - в ближайшем пабе тааакие "перлы" - Локонте, я сейчас тебя выгоню отсюда! Не хочется сейчас вообще острить и даже разговаривать. Флоран, какой из него Сальери? Только типаж. Я ВИДЕЛ композитора Антонио Сальери! "ТАМ" - по ту сторону моего "Я", там все реально, осязаемо настолько, что присутствуя на репетициях, мне приходится буквально "включаться", чтобы не потерять ту тонкую грань между мной - Микеланджело Локонте и Вольфгангом Амадеем Моцартом.
- Что с тобой, "сынок"? Ты какой-то сам не свой в последнее время? Батарейки подсели в нашем "энерджайзере"? - Нет, Со, все в порядке, просто забыли штекер вынуть, а так... - Поехали, довезу тебя, за руль тебе нельзя в таком состоянии. Внутренне соглашаясь с ним, плетусь за "папой Со", а в голове... Мои странные сны.
- Со, останови на светофоре, я выйду... - Микеле, мне не нравится твое состояние, куда ты рвешься в такую погоду? - Все равно, лишь бы подальше от коробки четырех стен - потолок давит. - Ладно, поехали на бульвары? - Нет, туда, где поменьше людей. - Он согласно кивает и перестраивается в правый, пустой ряд. За окнами темнеет стволами старый Булонский лес. Мне кажется, я даже задремал, согревшись в машине. Тихо бормотало радио, уверенные руки Со, лежащие на руле, и он сам как воплощение стабильности и надежности. - Поспал? - Да, спасибо тебе! Мы набродились в лесу. Просто два здоровых мужика битый час таскались по едва заметным под падавшим снегом дорожкам. Быстро спускающиеся на город сумерки спугнули случайных прохожих и велосипедистов и мы, казалось, были одни в этом медленно падающем снеге. - Ты замерз, на, возьми мой шарф. - Спасибо, не откажусь, руки замерзли, перчатки где-то... - У тебя их никогда не было, Локонте! Давай завяжу, пойдем тут до ближайшего кафе несколько шагов. Медленно пили кофе в уже закрывающемся кафе, бармен остался один и выключил свет почти во всем заведении. - Со, а можно вопрос? - Да, все что угодно? - Ладно, меня интересует только то, что касается нашего мюзикла... - Ясно, на твои "свежие" мозги подействовали лекции о мастерстве актера? - Да, в какой-то мере, но я не о том. Странные совпадения преследуют меня в последнее время. Можно сказать, что я слишком "влез" в свою роль. Не могу слушать ничего, кроме его музыки, прочел его биографию, причем в разных интерпретациях. - Микеле, ты слишком впечатлительный, как будто у тебя в жизни ничего не было кроме этого проекта? - А ты прав, до "Моцарта" меня не было. - Хорошо, тебя не было как артиста, но человек с именем "Микеланджело Локонте" существовал? - Сомневаешься? - Нет, это ты сомневаешься. Понимаешь, все эти системы по актерскому мастерству сущая ерунда, а особенно, система Станиславского, которого с какого-то нам решили подсунуть продюсеры. Это хорошо для театралов, в какой-то мере для киношников и то, где-то я слышал, что когда Хоффман снимался в "Человеке дождя", он никак не мог понять, как играет Круз. Разные школы. Выбираешь то, что ближе тебе. И, поверь, идешь ли ты "от себя" или ищешь себя во взаимодействии с кем-то, чем-то - ты не играешь хуже или лучше. Ты - играешь чужую жизнь, главное, что бы она, жизнь твоего персонажа, не стала твоей! Вот и все, малыш. Холодно! Поехали, довезу тебя домой.
Солаль не хотел уходить, но я заверил его, что за ночь со мной ничего ужасного не случится. Уговорились на том, что он зайдет завтра с утра. Проводив Со, я устало прислонился щекой к двери, а потом навалился на нее всем телом. Закрыв глаза и пробыв в таком забытьи минуты 2-3, заставил себя, наконец, пойти на кухню и сварить кофе. Кажется, в холодильнике была банка энергетика. На несколько часов должно хватить. Я поёжился при мысли о том, что, вне зависимости от моего желания, мне снова придется провалиться в эту темную бездну подсознания. Запасшись кофе, плюхнулся на диван и включил телевизор. Пожалуй, сегодня лучше обойтись без литературы. К тому же, большинство имевшихся у меня книг были связаны с НИМ. Французский музыкальный канал «M6 Music». Топ лучших клипов. Энергичная блондиночка вот-вот должна объявить клип, занявший первое в место. «Итаааак...«Mikelangelo Loconte - Тatoue Moi!!!» Кто бы сомневался, Дов провел отличную маркетинговую кампанию в поддержку мюзикла. Тут же переключаю канал, до сих не могу привыкнуть видеть себя на экране. В голову лезут непрошенные мысли. "А не ошибся ли Дов, поставив на меня? Кому нужна звезда с кучей психологических проблем?" Нахожу какой-то фильм, время пролетает незаметно. Да, Солаль в чем-то прав: все проще и все сложнее. Сознание уже мутится, я снова "по ту сторону". Пламя свечи обжигает глаза.
И я вижу Леопольда, моего совсем не "сценического" отца, но и ТАМ у него лицо Солаля! Здесь не до шуток - "я" моего Моцарта сейчас в конфронтации с отцом. Мне, Моцарту младшему, претит его излишняя опека. Я уже не тот чудо-ребенок, которого за ручку можно таскать по всем дворам Европы. Мной уже не умиляются. Это больно, т.к. слава - капризная женщина и с ней я сроднился с малых лет. Тем больнее ощущать себя в роли почти слуги. Больно, почти физически, а теперь еще и "картинки" не МОЕГО детства.
По крыше невыносимо громко барабанит дождь. Каждая капля отдается в голове адским грохотом. Кап-кап-кап. Бум-бум-бум. В комнате сыро и холодно. Ты вертишься на кровати, не в силах заснуть. Рядом на столе, отбрасывая пугающие тени, догорает огарок свечи. Когда она погаснет, комната погрузится в кромешный мрак, и из темноты появятся ОН…Тот страшный шут, которого ты видел вчера на карнавале. Тебе так хотелось досмотреть представление до конца, но отец счёл это пустой тратой времени. - Маленький трусишка…- раздается над самым ухом. Этот голос словно звучит внутри тебя, парализует, оплетает тело липкой паутиной страха. Не дает пошевелиться. Тебе становится трудно дышать… - Нет! – отчаянно кричишь ты и, вскочив с кровати, бежишь в спальню родителей, надеясь найти у них защиту и утешение. Мать хочет взять тебя на руки, но отец запрещает. Его голос строг и непреклонен. - Ты уже не маленький! - Но мне страшно… - Возвращайся в постель. Завтра у нас очень важный концерт. Я не хочу, чтобы на глазах у всей Парижской знати ты клевал носом над инструментом. - Хорошо, папа. И ты покорно бредёшь обратно в свою комнату, чтобы завтра снова блестяще сыграть перед разодетыми в пух и прах аристократами. Ведь тебе так хочется порадовать отца… Он прав. Папа всегда прав.
- Ну же, будь хорошим мальчиком, возьми трубку! Телефон по ту сторону двери разрывался, тихо работал телевизор и больше ни звука, ни шороха. Со уже чуть ли не ногами пинал эту дверь, кляня на чем свет стоит проклятых итальяшек! "Как можно ТАК спать? Или..." - он боялся продолжать эту мысль. - Доброе утро, мадам! Ваш жилец со второго этажа никуда случайно не отлучался? - Нет, месье, как вы расстались с ним, и он прошел наверх, я его больше не видела. - Мадам, я беспокоюсь за него, у него вчера был тяжелый день и... - Да-да, идемте, конечно, бедный мальчик! - она вынула из ящика связку ключей. - Г-н Локонте, вы дома? Оттеснив женщину плечом, Со вошел в квартиру и увидел...
Если захочется прочитать продолжение, напишите в каком виде его вам представит? Здесь выкладывать все написанные пока 40 страниц или все же в виде ссылки?
Сообщение отредактировал Мегги - Среда, 05.06.2013, 03:01
- Микеле?! Перед изумленным взором Солаля на диване в гостиной перед телевизором полулежал Вольфганг Амадей Моцарт. Со даже головой потряс... Видение не исчезло! - Мадам, все в порядке, просто, по-видимому, он заснул в костюме. Мы актеры, не волнуйтесь, все хорошо! Сквозь толстые стекла очков глаза смотрятся одной мутью. "Бедная женщина!" Когда Солаль влетел в комнату, облегченный вздох сорвался с его губ – «Микеле»... ОН спал, завернувшись в теплый красно-белый плед в крупную клетку. Но во сне у него было такое выражение лица, что страшно было его будить. Казалось, Со мог "спугнуть" то, что каждый спящий испытывает тогда, когда его выдергивают из сна. И он неторопливо стал изменять окружающую атмосферу: выключил телевизор, свет, распахнул окно и тут до него донесся мучительный стон: "Но, папа..." - Микеле, сынок, пора вставать. В школу опоздаешь! - Что? Какая школа? - над ним склонилось лицо Леопольда?! - Ой, Со! Ты чего тут делаешь? - тряся головой, словно скидывая оковы "черной дыры" ТОЙ реальности, Микеле приложил ладонь к мигом занывшему виску. "Это сумасшествие! Нет, это невозможно, Это надо прекратить! Я же не больной, вполне здоровый мужчина!" - Слушай, ты вчера не пил, на наркоту у тебя аллергия, сам говорил, так какого ж ты так спишь, что я чуть все службы экстренной помощи не вызвал?! "Может, и надо было? Проще всего - в центр психологической помощи, в одиночную палату". - Со, нет сил скрывать - у меня явный "передоз" Моцарта! Мне уже снится, что я - это он. - Интересное кино! - сказал Солаль, буквально плюхнувшись на диван. - Кофе сварить? - участливо поинтересовался "Моцарт". - Двойной эспрессо.
Микеле сыпанул четыре ложки крепчайшего кофе робусты и просто заварил кипятком. Стоя над кофейником, он ощущал странное "покалывание" еще ТОЙ реальности: Со, как Леопольд Моцарт, разбудил сына, чтобы тот мог предстать перед почтеннейшей публикой во всем блеске своего таланта. - Микеле! Я долго буду ждать свой кофе? - Вот, прости. Никак не проснусь... Отхлебнув из поданной чашки, Со понял, что мозги "возвращаются". Скептическим взглядом он обвел неприбранную кухню, задержавшись на банках из-под энергетика и немытых чашках, сваленных горой в раковине. Заглянул в холодильник и, не обнаружив там ничего съестного, наконец, повернулся к Микеле, который внимательно наблюдал за всеми действиями своего гостя. «Сейчас начнется…» - промелькнуло в голове у итальянца. И, правда, началось: - Когда ты в последний раз нормально ел? – В духе строгой мамочки, хотя скорее папочки, спросил Солаль. В голове Микеле как назло возникли непрошеные ассоциации с недавним сном, но он попытался тут же запрятать их глубоко подальше. - Не помню, - честно ответил Локонте и пожал плечами. – Мне вполне хватало… - Кофеина и этой химической дряни? – закончил за него Солаль. - Послушай, я взрослый мужчина и как-то сам разберусь, что мне…
Договорить он не успел, так как кухню огласили пронзительные и заунывные звуки «Лакримозы». Со, чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Покосившись на него, Микеле быстро взял трубку и ушел в соседнюю комнату. Вернувшись, он наткнулся на строгий, вопросительно-озадаченный взгляд Солаля. - Ну, и что тут такого? – не понял Микеле. – Это моя счастливая мелодия. Когда меня впервые пригласили на кастинг, она стояла у меня на телефоне и с тех пор я её не меняю. - Значит, счастливая мелодия? – оценивающе посмотрел на него Со, а про себя подумал, что это «итальянское чудо» действительно пора показать психиатру. – Ладно, собирайся. Тебе нужно поесть и купить нормальных продуктов.
POV Микеле.
- И не возражай! - он что, хочет моей смерти? Половину меню заказал, как минимум. Ладно, салат куда ни шло, чего там еще, хорошо, омлет, ну нет, мясо я точно не буду! - Со! - Не стони! Ешь давай! Репетиция до вечера, целый день на кофе? А вечером баночка энергетика и "ага"? Можно "скорую" вызывать прямо сейчас? - Я не съем столько! - Хорошо. Возьмем с собой и не вздумай это скармливать кому-либо! Да на тебя надежды никакой, сам принесу тебе и съешь в моем присутствии! - Да, "папочка"! - ну а бить-то зачем? Все же не удержался от подзатыльника!
Пока Со ходил договариваться, чтобы нам упаковали это все с собой (не Макдоналдс!), я блаженствовал полулежа на низеньком диванчике. За несколько столиков от нас сидели другие посетители кафе: парочка студентов и отец с малышом. Мальчишка явно капризничал, вертелся на месте и все порывался потрогать зонтики, воткнутые в соблазнительного цвета молочный коктейль, а отец уговаривал его съесть что-то полезное, но невкусное. И вдруг как ножом по сердцу окрик: "Если не сделаешь, как сказано..." Дальше слов я не разобрал.
В голове вновь возникают обрывки моего сна: "Да, папочка!" - папочка всегда прав! Холодная детская постель, больно невыносимо! От того, что "нельзя" быть самим собой. Надо всегда быть "комильфо", даже когда тебе плохо, страшно или холодно, как в этом сне "не моего детства". Действительность снова перестала существовать, и тонкое пламя колышущейся свечи обожгло веки. Укоряющий взгляд Леопольда, что-то говорящего Амадеусу...
- Микеле?! Что с тобой? Со уже несколько минут пытался привести в чувство Локонте, сидевшего с остановившимся взглядом. В кафе только стайка студентов, а его взгляд прикован к чему-то иному. - Эй, прекрати, возьми себя в руки! Да что с тобой? Дотронулся до плеча, потряс - никакой реакции! Какие ледяные руки! Взял их в свои и начал согревать, разминая, надавливая на определенные точки. "Сынок", блин! - Со? Ты что?! - Ну ты даешь! Ни на секунду тебя оставить нельзя! И что это было сейчас с тобой? - Не знаю...Просто засмотрелся. Здесь была семейная парочка - отец с маленьким мальчиком и... - Где? Микеле, вечные твои фантазии! Поехали, мы уже опаздываем. Продюсеры рвут и мечут!
Еле плетусь за ним. Проходя мимо столика, за которым сидели отец с сынишкой, я вижу бокал из-под коктейля с зонтиками, небольшую тарелку с остатками каши и перед внутренним взором возникают озорные глаза мальчика. Значит, не такой уж я сумасшедший? Надеваю темные очки, чтобы укрыться от яркого солнца, выглянувшего из-за туч. Мурлыча "Je dors sur des roses" и улыбаясь, иду к машине "папочки Со". Хорошего утра, месье Моzаrt!
- Нет, ну это...Я даже не знаю!!! Как это называется?! Репетиция их сцен, а их обоих нет! Ладно, этот итальянский отморозок, но Лоран, вот от кого не ожидал! - Дов, что-то случилось? - спокойный, размеренный голос Солаля прозвучал, как ушат холодной воды, на раскрасневшегося от ярости Дова Аттья. - Быстро на сцену! Оба! - И незачем так орать. У всех тут еще и слух есть. - Лоран, не нарывайся! - Уже "в образе"! - под приглушенные смешки массовки Солаль "одевает" образ Леопольда.
"Со, ты неподражаем! Вот что значит давно работает! Мне-то что делать? Ладно, чтобы не привлекать внимания, сяду где-нибудь в углу сцены, чтобы не видно и не слышно было, пока они между собой разберутся. Только не "провалиться" бы опять в ТУ реальность. Ох, накормил меня, как чернорабочего! Нет, петь в таком состоянии хорошо - и звук идет, и диафрагма держит, только не теноровые партии. Да ладно! А попробовать? Локонте, ты ж не слабак какой-нибудь? Давай! выдай им по полной, а то держат тебя здесь неизвестно за кого! Как он меня в прошлый раз обозвал? Дрессированной мартышкой?! Так Моцарту по ходу 17! Это возраст...Ну, ближе всего к нему Мелисса. Ну да, девушка-ребенок, даже с Клер не сравнить. Хорошо, будет вам мартышка семнадцатилетняя!"
- Где он там? Эй, Моцарт-младший, пожалуйте сюда! Чего там притих? Спит опять? Локонте! - Я думаю... - И о чем, позвольте спросить? - О том, что Моцарту здесь 17 лет и он мечтает уже о самостоятельности и в какой-то мере независимости от отца и от всей этой атмосферы, которая царит теперь в ставшем неуютным для него Зальцбурге. - Вот! Я вижу! Работал! Давайте, теперь ребята эту говорильню воплотим в жизнь! Первые сцены спектакля даются если не без труда, то с видимым удовольствием! Шепот "папочки Со": - Вот видишь, "энерджайзер" хренов? Почаще подзаряжаться надо. -Да, спасибо, спасибо, папа! Ты увидишь, ты будешь еще гордиться мной! - Стооп! Солаль! На хрена ты обнимаешь его? - Он же уезжает и надолго. - Лепольд холодный отец! Холодный. А у меня жар! Боже, опять, я на сцене все время! Прогнать это пламя свечи! - Микеле? - Все в порядке, Со. Все в порядке...
- Так, мы сегодня должны все начать сводить в сцене с письмом. Микеле, ты там у нас "зазернялся", насколько я помню, и что ты думаешь по этому поводу? - Мне кажется, Моцарт прав, что ушел от Колоредо - это не его жизнь и дело не в том, что он из всеми любимого ребенка при дворе прежнего архиепископа он низведен чуть ли не до разряда слуги. И, если раньше его не томило это, то теперь он жаждет свободы, что свойственной юности в любые времена. - А как же "обожаемый папочка"? - спросил Со. - Ты понимаешь, пришло время "освобождения от уз". - И семьи в том числе? - ДА! Он чувствует в себе силы! Неважно, что у него пока мало что получается, но это его, Моцарта путь! - Ох, Микеле, ты сдвинулся на своем Вольфганге Амадее! - Ну, почему Со? Ты ведь тоже испытал это в свое время и я, и многие другие - все должны "вылетать из гнезда" и делать свои ошибки! - Да, может быть, в чем-то ты прав, но это пока еще не тот Моцарт, тот Моцарт, о котором ты говоришь - это Моцарт второго акта! - Да ничего подобного! Просто сейчас я - как исполнитель его роли могу дать себе в этом отчет, а он - Вольфганг Амадей, еще нет! - Я подозревал, Локонте, что ты, как и он, жаждешь такой же свободы но, как вы оба не можете понять, что невозможно быть свободным от социума! - Почему?! - Потому, что человек - общественное животное! И он не проживет один! - Прожить в физиологическом плане может и "нет", но в плане своего призвания - может! И Моцарт это доказал! - Прекратите, что на вас нашло? Микеле, успокойся, тише, тише! Со, вы оба и правы и не правы одновременно, а сейчас давайте пройдемся по "J'accuse Mon Père" - Леопольд Моцарт! - Мальчишка!
Подобно своему герою я был вне себя от гнева. Во мне бушевал не выплеснутый юношеский протест против всего и вся, а в частности против устоев этого гнилого общества, которое, к слову, за несколько веков претерпело незначительные изменения. Деньги и плохой вкус по-прежнему правят миром и способны уничтожить самое красивое и возвышенное. Вырвав из рук испуганного реквизитора лист бумаги, изображавший в данный момент гневное письмо от «моего» отца, я неохотно встаю в указанном режиссером месте. Зазвучали начальные такты «J'accuse Mon Père». Краем глаза замечаю, как за нами пристально наблюдает Дов и педагог по актерскому мастерству. Непроизвольно облизываю губы и крепче вцепляюсь пальцами в бумагу. Кажется, роль письма у нас выполняет какой-то бухгалтерский отчёт. Пытаюсь сосредоточиться, я не могу позволить «ТОЙ СТОРОНЕ» взять сейчас верх, но это происходит как всегда незаметно…
«Мои ошибки, страдания, мои запреты, мои сожаления, к чему все это?»
Строгий, полный боли и неоправданных надежд, голос звучит из глубин моего подсознания. Я вдруг понимаю, что он принадлежит НЕ Солалю! Нет, этот голос доносится из глубины веков. И обращается не ко мне, а к НЕМУ, своему сыну, Вольфгангу Амадею Моцарту, который впервые доставил отцу глубокое огорчение, предав всё то, что он взращивал в нём в течение многих лет. «Но я ведь уже не ребёнок, папа! Я хочу принимать собственные решения!» - хочется возразить тебе, но авторитет отца как всегда непреклонен.
«Ты над этим смеешься, ты от всего отрекаешься, ты небрежно все отметаешь. Мою память, мою историю, мое прошлое, без малейшего уважения. Завтра ты спросишь: "Почему я не заметил ловушек, ведущих к неприятностям?»
«Именно из-за тебя, папа, я их и не заметил…» - слышу невысказанный ответ. Голоса из прошлого становятся громче и, наконец, сливаются в твоей голове в одну сплошную ужасающую какофонию: «Леопольд, голубчик, вы неминуемо станете ревновать сына к первой женщине, которую он полюбит. Попомните мои слова…» «Подумать только, Вольфгангу уже 17, а отец носится с ним, как нянька!» «А я слышала, что он выжимает из него все соки!» «Вы что, хотите повенчать сына с музыкой?» Выбитый из колеи наплывом "призраков" из прошлого, я не был морально готов к запланированно-неожиданному появлению Мервана. Думаю, испуг у меня получился вполне натуральный. Так, по сценарию он тащит меня в центр сцены, а затем буквально толкает в объятия «моей» запретной любви.
«Я напрасно даю наставления. Но как можно молчать?» - не унимается Солаль/Леопольд. Я перестал их различать. «Моцарт» внутри меня подозрительно притих. Поднимаю глаза на нашего вечного «клоуна» и… застываю на месте, не в силах пошевелиться. Передо мной был не Мерван, а живое олицетворение детских страхов маленького Моцарта, которое я сейчас во всей полноте ощущаю на себе. Окружающий мир отходит на второй план. Остаюсь только я и он. Как тогда, в далеком детстве, когда в целях экономии отец запрещал оставлять на ночь зажженную свечу. С наступлением ночи всегда приходил ОН. «Ну, здравствуй, маленький трусишка… Хочешь поиграть?» - зловещий шепот пробирает до мурашек.
«Земля вертится, потому что люди повторяют ошибки своих отцов. Они всегда вкушают запретный плод, а змей-искуситель торжествует, в то время, как люди остаются заложниками прошлых ошибок».
Демон-клоун подхватывает меня, и мир вокруг превращается в одно сплошное цветное пятно. Кажется, что эта чудовищная пляска никогда не закончится. «…Среди развалин, в темные дни ты найдёшь свет».
Свет? До меня продолжают долетать обрывки мелодии из реального мира. Но я ему не принадлежу. Там, где я сейчас нахожусь, нет света, только тьма. И я больше не в силах сопротивляться ей. Она засасывает меня туда, куда обычному человеку закрыта дорога… Демон вертит мной как куклой. Я его послушная марионетка. «Пошли со мной…» - шепчет клоун, и я покорно падаю в знакомую темную бездну.
В след мне раздается леденящий душу смех демона.
Сообщение отредактировал Мегги - Среда, 05.06.2013, 07:11
Можно выкладывать здесь и каждую главу прятать под отдельный спойлер. Только не в этой теме, а тут: http://mikeleloconte.ru/forum/20-93-1 No one knows what's comin' At least it won't be boring...
Если захочется прочитать продолжение, напишите в каком виде его вам представит? Здесь выкладывать все написанные пока 40 страниц или все же в виде ссылки?
Девочки, давайте, может, без ссылок? не хочется скакать, хочется, чтоб была возможность комментировать)) Выкладывайте тут) и как уже правильно сказали - каждую главу под спойлер. Просто мне так хочется быть там где и ты... Так хочется жить у тебя в плену... И видеть, как убегают от меня сны В твои ладони. (с) Океан Ельзи
- Вот черт! Да что б тебя! Эй! Микеле, кончай… Микеле? – Мерван едва успел перехватить падающее тело Локонте. - Ребята, здесь где-то врач есть? - Может сразу скорую? - Микеле, ну же… Давай, давай, – кто-то хлопал его по щекам, кто-то убежал искать врача, но все столпились на авансцене и окружили лежавшего на руках Мервана Локонте. Наконец, после совместных усилий, веки «Моцарта» дрогнули, и он обвел всех затуманенным взглядом. Но только увидев над собой лицо-маску «клоуна» как тут же снова «нырнул» в забытье. - Мерван, уйди, будь добр, умойся! - Ничего себе, а грим я когда пробовать буду? - Ну не здесь и не сейчас. - Ребят, «скорая» уже приехала, давайте перенесем его в гримерку?
- Ну что с ним, доктор? - Похоже на гипертонический криз – давление просто сумасшедшее. Как он держится вообще не понятно. Отдых ему нужен и щадящий режим. Хотя бы дня два в постели, да он и сам сейчас не встанет. Пока не собьем давление никаких перегрузок. Я тут выписал рецепт, есть кому присмотреть за парнем? - Давайте сюда! – Солаль решительным жестом взял из рук врача рецепт и стал уже явно нервно набирать знакомый номер.
- Проснулся? Давай, садись, будем умываться и завтракать! - Со, я вчера сильно «выдал»? - Да не очень, просто видимо на тебя вся ситуация так подействовала. Ты «переиграл», зажался и слишком глубоко начал копать – пойми, – это мюзикл – откатаем и разбежимся! Это не театр, не спектакль, не «Комеди Франсез». Научись воспринимать это не так близко к сердцу. - «А мне покоя не дает мой черный человек». - Я тебя бить буду! Никаких мыслей ни о Моцарте, ни о ком! Есть только ты и Париж, – отлежишься, свожу тебя на бульвары, и на блошку – есть на что посмотреть. Микеле, хватит! Я во стольких проектах участвовал и везде одно и то же: продюсеры тебя «поимели» и выкинули, а тебе с этим жить. - Все, хватит грузить меня Со, и езжай уже домой твоя наверняка завалила смс-ками? - Только обещай мне, что поешь? Я приготовил кое-что, а вечером заеду сам или Флорана пришлю. Тебе не надо пока оставаться одному. - Со, прости за «Леопольда»? - Ладно, проехали! «Я подвел всех! Первые репетиции, а я… Хорошо, что Со уехал, с собой одному проще договориться. - Проще? Я никогда не мог с собой договорится, да и не старался особенно. – С легкой улыбкой произнес человек в камзоле и в парике… Я схожу с ума или это… - Вольфганг Амодей Моцарт, к вашим услугам? Так вы говорите? Боже, что за глупая фраза! Я вспомнил свой поклон и покраснел. - Не стоит, молодой человек, а в прочем вы ведь старше меня? - Нет, мне тридцать пять, как и вам… Тогда. - Да, ведь я ушел тогда именно в тридцать пять, а вы, вы только начинаете! Это прекрасно, жить так долго в ваше время! В наше время это считалось чуть ли не старостью! - Представить вас стариком? Нонсенс! - То, чего не может быть никогда? - Да, простите, сейчас сон мой закончится, и вы уйдете, прошу, ответьте мне на вопрос… - Убивал ли меня Сальери? Почему всем так хочется узнать это? - Потому что он сам сказал. - Глупость! Он уже был вполне сумасшедшим старикашкой, что бы помнить наши с ним музыкальные поединки. Мы сейчас с ним много разговариваем об этом и он удивляется сам своим словам. Но я знаю правильный ответ и это знают все, кто так или иначе связан с искусством. Знают способы убить без яда, кинжала, словом, действием. Сальери в этом плане скорее был тоже, жертвой обстоятельств ну, и чувства зависти, хотя я бы назвал это соперничеством. Да, я благодарен ему! Не будь его, кто бы услышал мой «Реквием»? Он помог Зюсмайеру с партитурой. Я благодарен им обоим. А вы, мой друг, мне очень нравятся мелодии, что вы поете:Tatoue-Moi, Je dors sur des roses! Сыграйте мне сейчас что-нибудь? Он прекрасный мелодист и я, согласно кивнув, спустился с постели и меня тут же «повело», но сам Моцарт поддержал меня и помог дойти до синтезатора. Я начал наигрывать "Tatoue-Moi", он слушая присоединился ко мне! Мы играли в четыре руки! Стал напевать"Tatoue-Moi" Внимательный взгляд лукавых глаз и я проснулся…
- Микеле! Что ты? Тебе нельзя вставать, пойдем, пойдем в постель. Нет, Со надо было мне еще раньше позвонить! Давай, давай, пойдём, не хватало, что бы ты простыл еще! Ложись давай, "композитор" хренов. - Мот? Что ты делаешь у меня в квартире? - Приехал за тобой присматривать, а ты тут репетируешь вовсю. Как ты после такой дозы снотворного вообще встал? - Слушай, я не помню ничего… - не рассказывать же ему, что я играл со своим прототипом в четыре руки! Флоран не Со, да и Со тоже не понять. - Ты что-нибудь ел? Лоран сказал, что оставил тебе еды на сутки. - Не помню, ел или нет… - голова кружилась, все плыло перед глазами и в пламени свечи только его руки в кружевных манжетах бегавшие по клавишам рядом с моими. - Замерз? Микеле! Ответь же? - Ну что? - Замерз? Ладно, сейчас укрою тебя еще и пледом, сейчас будет совсем тепло! – он отыскал в моем бардаке пару пластиковых бутылок, наполнил горячей водой и положил их вдоль моего тела, предварительно завернув в полотенца и я, согревшись, заснул?! Буквально провалился в «черную дыру» без сновидений.
- Ну вот, все, теперь препарат будет действовать, а через шесть часов сделайте ему повторный укол. Ампулу и шприц я вам оставляю, только непременно померьте давление перед этим. А аппарат можно купить в любой аптеке, для этого рецепт не нужен. - Спасибо, доктор, я провожу вас. - Мерван? А Флоран где? - Привет, «спящая красавица»! Репетиция у него, раз уж ты из строя выбыл, то и я и Со в простое! Аттья его теперь гоняет. Ты, давай не разговаривай, а спи. Да, курить-то у тебя можно? - На балконе пепельница. - ОК, давай, засыпай, а то скоро Солаль приедет, будет тебя кормить! - Зоопарк какой-то. - Спи! Ничего другого не оставалось, как подчинится.
После ночного визита Моцарта мне лучше спалось. Возможно, меня сочтут сумасшедшим, но мне кажется, что это он незримо охраняет мой сон. Я чувствую, что Вольфганг где-то рядом… Поражающие своей реалистичностью кошмары отступили, давая мне возможность по-настоящему выспаться, восстановить утраченные физические и душевные силы. Непослушный луч солнца пробивается сквозь полупрозрачные занавески и игриво щекочет мне веки, нос, рисует на лице улыбку. Совсем как в детстве…Как хорошо! Впервые за долгое время мне не хочется просыпаться. Так бы и нежиться под этим ласковым солнышком, забыв про все на свете. Но кто-то настойчиво трясет меня за плечо. Недовольно морщусь и, пробормотав что-то невнятное, поворачиваюсь на другой бок. Оставьте меня в покое! - Эй, Локонте! Я его бужу-бужу, а он знай себе лыбится?! – негодовал Мерван, так и не смирившийся с внезапно свалившимися на него обязанностями няньки. – Тааак, ну ладно. Рота, ПОДЪЁООООООООМ!!! - Ты совсем сдурел?! Я чуть с кровати не свалился! - Неохотно разлепляю глаза и сердито таращусь на нерадивую "сиделку": - Интересно, тебе кто-нибудь говорил, что больным положены покой, тишина и НИКАКИХ раздражителей? - Ага, а ещё им положены уколы, которые нужно делать точно по расписанию! Так что, давай, не мнись как девчонка. Поворачивайся! Будем лечиться. - Не торопись, санитар недоделанный! – я предостерегающе поднял руку: - Ваши профессиональные умения внушают мне большие сомнения. Ты делал это раньше? Со шприцом хоть умеешь обращаться? - А разве по мне не видно? – многозначительно подмигнул мне алжирец. Так и знал, дела мои плохи. - А зачем вообще нужны эти уколы? – пытаюсь перевести тему. – Мне уже значительно лучше! - Ты что, боишься, чувак? Ха-ха. Ну ты даёшь! – расхохотался этот «клоун». Так бы и треснул его! - Харе ржать, Рим! - вспылил я, и запустил в него подушкой. – Сказал же, никаких уколов! Во всяком случае, твоими руками. - Кажется, у кого-то начинается "звездная" болезнь, - ловко увернувшись от подушки, Мерван продолжал нагло хихикать. А затем резко произнёс – Послушай, Локонте, Со дал мне четкие указания, и я не хочу получить от него п***лей! Не хочешь по-хорошему, можно и по-плохому. Могу позвать на помощь "скорую" или лучше позвонить Солалю? - Смотрел Кинговский фильм «Оно»? – буравлю этого садиста мрачным взглядом. - Э… Кажется, нет. А что? – Мерван был явно удивлен столь резкой сменой темы. - Да ничего. Просто я теперь понимаю, кого мне напоминает твой герой. У Кинга такой же психанутый клоун. - Хватит! Я же уже извинился! Откуда мне было знать, что тебе реально станет плохо? – оправдывался Рим. – Между прочим, если тебе интересно, именно я первым помог тебе! - И что? Медаль "за отвагу" вручить тебе? - Локонте, эта болезнь сделала тебя просто невыносимым! - похоже, алжирец был на пределе. – Давай сюда руку, буду давление мерить! И никаких но! Мерван бесцеремонно схватил меня за левую руку и рывком поднял в кровати, заставив сесть. Настроен он был решительно, так что я промолчал. Начался процесс неприятного лечения. Закончив возиться с ампулами и шприцем, он насильно уложил меня обратно на подушки и, приказав лежать спокойно, удалился на балкон на перекур. Место укола противно ныло, дико хотелось пить. - Эй, кто-нибудь принесёт больному воды или ему самому встать и спасать себя от жажды?! - Так, больной, не кричите. Будет вам сейчас и еда и питье. – В комнату бодренькой походкой вошел Солаль и, сев на край кровати, рукой "померил" мне температуру. – А где Мерван? - Я здесь! – искомый персонаж появился из соседней комнаты. Как всегда в приподнятом настроении. – Здорова, Со. Все, укол я сделал. Смело могу заверить, что наш больной вне опасности. Представляешь, уже характер показывает! Ты с репетиций? Как там Дов? - Об этом я и хотел с тобой поговорить. Аттья с чего-то вздумал репетировать начало второго акта, как раз с твоей песни, так что, дружок, срочно дуй туда. В виду известных обстоятельств наш босс сейчас не в лучшем настроении. - Начало второго акта? – встрепенулся я, – Как такое репетировать без меня? Ребяяят, должен быть там! Я просто обязан пойти, ведь из-за меня сорвалась репетиция! - Успокойся, энтузиаст! – строго произнес Солаль, пресекая все мои попытки встать с кровати. – У тебя постельный режим! Как видишь, мир без тебя не остановился, работа продолжается. Твои реплики пока отдали Нуно. - Мои реплики? Да там почти везде мои реплики! – "Боже! Опять этот Нуно! Моцарта должен играть я, и только я, что же делать?" Я уподобляясь маленькому мальчику стал клянчить у «папочки Со» – Ну пожалуйста,Со, отпусти меня! Я не буду играть, только со стороны посмотрю за репетициями, обещаю! - Видишь, у него самая настоящая "звездная болезнь"! – смеясь, констатировал Мерван. - Да иди ты уже! – Солаль подтолкнул алжирца к выходу и, обернувшись, бросив мне. – А вы, молодой человек, без глупостей! У меня не было сил сопротивляться, голова от услышанного и пережитого снова начала болеть и кружиться. Возмущенный и тревожный взгляд Со я почувствовал даже с закрытыми глазами: - Отдыхай, успеешь, наиграешься еще, "сынок"...
- Не буду я эту вязкую дрянь! И не уговаривай! С детства ненавижу овсянку. – Солаль уже минут десять пытался уговорить меня проглотить хотя бы ложку "полезной кашки". Где-то он, видишь ли, вычитал, что овсянка полезна при повышенном давлении и усталости. - Ну, будь хорошим мальчиком, я тебе… мультики включу! Я посмотрел на него как на умалишенного и демонстративно сложил руки на груди. - Ты что, издеваешься? Вы все с ума сошли? Возитесь тут со мной, как с ребёнком! Я уже задолбался лежать и ничего не делать! Мне нужна постоянная деятельность, понимаешь?! - Будет тебе деятельность, когда восстановишь силы! – в голосе Солаля появились заметные гневные нотки. – А чтобы их восстановить, нужно есть нормальную пищу, а не хлебать энергетики литрами! Тебя что, мама в детстве не учила кашу кушать? Ну, раз не хочешь по-хорошему, придется кормить тебя с ложечки. - Это насилие над личностью! – отчаявшись, попытался запротестовать я, вскочив на постели, – Я на вас пожалуюсь… Да, Дову пожалуюсь! Но делать было нечего - если Со пристанет, то это надолго. Брезгливо поморщившись, беру из его рук тарелку с ненавистной кашей и через силу съедаю первую ложку. - Слушай,а ничего так, где ты учился готовить? На своих практиковался? – со вздохом начинаю медленно жевать горячую еще кашу. Сразу по телу прокатилась волна тепла. - Давай, давай, ешь лучше, борец за права человека. – рассмеялся довольный собой Со и отправился на кухню мыть посуду. Спустя несколько минут из спальни донесся недовольный возглас больного. - Эй, а где мои обещанные мультики?! - Сколько тебе лет, деточка? – поинтересовался вернувшийся Солаль. На нём был одет клетчатый женский фартук, а через плечо перекинуто белое полотенце. Выглядело всё это довольно комично. Ей богу, отец семейства! - Очень смешно. Я, между прочим, для работы их смотрю. Вдохновение ищу! Для образа… Вот там, где-то под телевизором должен быть диск с диснеевским «Питером Пеном». - Значит, для работы? – строго посмотрел на меня Солаль Я прикусил язык и попытался реабилитироваться: - Для вдохновения! Слушай, ну скучно тут валяться одному. От телевизора ещё никто не умирал, только один мультфильм, честно слово! Ты не представляешь, сколько там смысла… - Нашелся мне тут любитель мультфильмов… - пробормотал Со, устанавливая диск в DVD проигрыватель. – Фух, всё. Приятного просмотра, девочки и мальчики! Спустя час Со снова заглянул в спальню. На экране телевизора мигала заставка, а Микеле блаженно спал, сбросив с себя одеяло. Со по-доброму улыбнулся и, подавшись внезапному порыву, бережно укрыл спящего Локонте.
- Со, привет! Извини, нас только отпустили! Ну, как наш больной? – Фло как всегда производил много шума. - Да тише ты. Микеле только-только заснул. - Ааа, понятно. Что от меня требуется? - Не позволяй ему вставать да, поменьше телевизора! Ладно, я побежал. Все, пока!
Кажется, я проспал почти весь световой день. За окном уже смеркалось. Сны меня не беспокоили, чему я бы несказанно рад. Чтобы я ни говорил, но в ничегонеделание есть свои плюсы. Может, Со действительно прав и я сам себя загнал? Эй, а где все? - Ау, людиии!! Больному плохо!! В комнату стремительно влетел заметно встревоженный Флоран. Значит, Со ушел на репетицию. - Что случилось? Что болит? Вызвать "скорую"?! - Расслабься, Фло. Это была учебная тревога. – ухмыльнулся я. Я был чертовски собой доволен. - Придурок! - Ага. Будь добр, нажми на «Play» на проигрывателе. И принеси мне чего-нибудь попить. Лучше соку. - А ты не обнаглел?! Состроив невинное лицо, я сказал: - Больным всё можно, разве ты не знал? Солаль, например, специально для меня кашу сварил. Мерван уколы делал. А ты чем удивишь? - Да пошёл ты! - Пожалуюсь на тебя Со! Но мультик всё-таки включил и, уходя из комнаты, шваркнул мне пульт. Еле успел увернуться!
Фло пытался лазить в интернете, слушать музыку, но ему катастрофически мешали сосредоточиться голоса, доносящиеся из спальни. «Этот симулянт что, специально поставил на всю громкость?! Сколько можно?!» - бесился француз. За весь вечер он уже, наверное, раз сто бегал туда-сюда по квартире, исполняя идиотские просьбы итальянца. То ему душно, то жарко, то пить, то поесть, то не шуметь, так как "Его Высочество", видите ли, изволит почивать.
«- Летим со мной туда, где ты никогда не станешь взрослой. - Никогда – это очень долго. - Где ты живешь? - От второй звезды направо и прямо до утра. - Смерть – это тоже приключение.» «Боже, сколько можно слушать эту чепуху? Он там не окосел еще?» - Фло отшвырнул планшет и решительным шагом направился в комнату Микеле. - Кажется, кому-то на сегодня хватит мультфильмов. Со вообще запретил тебе смотреть телевизор! Это я по доброте своей душевной разрешил на свою голову. Давай сюда пульт! - Не отдам! - Сам напросился! – Флоран в бешенстве вырвал шнур из розетки, выхватил из рук опешившего Микеле пульт и, погасив свет, выскочил из комнаты. - Всё, спокойной ночи, малыши!
Сообщение отредактировал Мегги - Среда, 05.06.2013, 15:07
Когда через полчаса после "сольного выступления" Флорана в дверном проеме возникло "тело" Микеле, тот не знал, плакать ему или смеяться: совесть-таки замучила! "Ну да, загонял он меня, но он болен и это все его болезнь. Сдержаться не мог, тупица!" - Микеле, ты зачем встал? - казалось, он не слышит Флорана. Микеле медленно прошел мимо. - Ты слышишь меня? - Слышу, мне надо. - Ааа, только потом сразу в постель и... Прости меня? - Ладно, проехали... Флоран всё же помог дойти Микеле, который опять шатался от зашкаливающего высокого давления, до кровати. - Давай, померим - вон ты какой красный, может "скорую" вызвать? - Нет, Солалю позвони, рецепт у него, он помнит... – отключился, не договорив. - Со, привет, вы там скоро? А, едешь уже, да вот я и звоню. Да, где? Хорошо. Едва слышный стук входной двери и тихие голоса, перешедшие на громкий шепот: - Померил, сделал, как ты сказал. Спит. - Чего у него так давление подпрыгнуло? Когда я уезжал, все было в норме? - Со, да он... - Уговорил, да? Флоран, гипертония - не игрушки! Это может все плохо кончится, да кому я это говорю? Человеку, у которого зубы болели только в детстве! Когда резались! "Спасибо" тебе! Правда, Сальери! - Все, достали! Оба! Да идите вы! - Мы-то пойдем, еще как! Завтра «Le Bien» и «L'Assasymphonie» репетируете, мсье Сальери! Лично для вас кордебалет собирают! - Правда?! - Фло, я что, похож на мистификатора? - Все, ушел! А то на утро еще надо студию занять, пока Локонте в "пролете". - Давайте, делом сынки занимайтесь!
Ночь. Мою комнату освещает тусклый голубоватый свет луны. Луна поглощает её, наполняет призрачными тенями и звуками. Меня охватывает необъяснимое предчувствие чего-то волнительного и прекрасного. Чего-то недоступного, что пришло к нам из другого мира… Сквозь сон я слышу мелодию, полную такой невообразимой печали, что у меня сжимается сердце. Я медленно открываю глаза и вздрагиваю. В комнате, рядом с синтезатором, стоит маленький мальчик в камзоле и парике. Прикрыв глаза, он увлеченно играет на скрипке. Как глубоко и скорбно звучала его музыка… Казалось, она пронизана сознанием трагизма человеческого существования и необратимым фатализмом, столь контрастирующими с юным возрастом исполнителя. Я сразу узнал его, но не решился пошевелиться или заговорить, боясь спугнуть это волшебное видение. - "Концертная симфония ми-бемоль мажор", – произнес кто-то по-итальянски у меня за спиной. Я резко обернулся. Это снова был ОН, только уже повзрослевший, со знакомым мягким, чуть улыбающимся взглядом. - Но скрипка… - Вы совершенно правы, мой друг. Я всегда отдавал предпочтение клавесину и фортепиано. Эта симфония имела для меня особенное значение… - Моцарт не отрываясь наблюдал за мальчиком, который как ни в чем не бывало продолжал играть. - Мама… -неожиданно для себя вспомнил я и осёкся. - И тут вы правы, – слегка погрустневшим голосом произнес мой гость и отошел к окну. В лунном свете его маленькая фигурка ещё больше казалась призрачно-нереальной. Её окружал сверкающий серебряный ореол. – Мамина смерть перевернула мне душу. Это был переломный этап в моей жизни, полный потерь и неоправдавшихся надежд. Ваши исследователи утверждают, что «Концертная симфония» открыла целый ряд моих шедевров. А для меня это было своего рода инициацией. Кажется, в вашем спектакле это примерно конец первого акта? - Откуда вы… - О, не забивайте себе голову, мой друг. Это вам сейчас ни к чему. – лукаво улыбнулся взрослый Моцарт. Маленький Вольфганг закончил играть, шутливо поклонился и исчез в лунном свете. - В прошлый раз я имел удовольствие слышать в вашем исполнении «Je dors sur des roses». Не сочтите меня ворчуном, но мне кажется, арии не достает глубины, силы воздействия на слушателя. Используйте все возможности своего голоса, заставьте зрителя трепетать! Я помогу вам, прошу за инструмент…
Солаль, выпроводив чертыхавшегося Флорана, вошел в спальню и увидел Локонте, стоявшего в полной тьме и наигрывавшего что-то на синтезаторе. Он выглядел оживленным, что-то напевал и бормотал по-итальянски. Со замер. Поняв каким-то шестым чувством, что Микеле не надо сейчас трогать, тем более он непрестанно повторял "Вольфганг, си Вольфганг...", стоял и смотрел как зачарованный, а потом все же решился подойти. - Микеле, ты устал, не стоит делать этого сейчас, тебе надо отдыхать. Сейчас ночь, пойдем, я уложу тебя. Локонте, никак не проявляя ответной реакции, последовал за Солалем, позволив уложить себя. "- Как о вас заботятся, иметь таких друзей - счастье! Вы все запомнили? - Да, маэстро: вокализ, нарастающая с барабанной дробью мелодия и... - Конец, только не переиграйте, прошу вас! Моцарт - и рок, а что? В этом что-то есть!"
Я проснулся как будто от внутреннего толчка. В гостиной на диване спал Со, я тихо прошмыгнул в коридор - ключи лежали на привычном месте. Стараясь не шуметь, я открыл дверь и почти кубарем скатился по лестнице: свобода! Первое такси, я успею на студию раньше Мота, а Жюль - помощник звукорежиссера там вообще поселился, значит, есть возможность осуществить НАШ план! Нашу версию «Je dors sur des roses»! Нашу с Вольфгангом Амадеем Моцартом!
- О! Локонте, ты чего ни свет ни заря? Флоран обещал приехать пораньше, да вот как ты - опаздывает! - Жюль, а ты знаешь, у него сегодня первые репетиции с кордебалетом и он никак не сможет. Он попросил меня приехать пораньше, чтобы время не пропадало, и нам с ним пришла гениальная мысль, как довести "Des roses" до абсолюта, так, чтобы финал первого действия зазвучал! - Микеле, на хрена тебе это? Есть же композиторы, аранжировщики - зачем отбивать у них хлеб? - Они пишут только то, что им заказывают продюсеры. Они уже сделали все, чтобы этот мюзикл увидел свет. Но я как исполнитель главной роли и все же неплохой музыкант - имею право на собственное виденье роли, спектакля? - Умеешь ты убеждать! - Ну что? Поехали? Да, Жюль, давай закроемся, а то сейчас будут ходить толпы нытиков, что мы занимаем чужое время и дергать нас? - Лови ключи, закрывайся! "Зря ты это сделал, дружок, теперь умрем вместе, но я тебя не выпущу отсюда, пока не сделаем так, как МЫ придумали!"
- Локонте! Открой дверь, сам там хоть до скончания века можешь сидеть! Звуковика выпусти, он нам живым сейчас нужен! - Дов, если я открою дверь, ты нам не дашь закончить и напустишь на меня Солаля! - Меня и напускать не надо, я тебя сам выпорю, армейским! Сесть не сможешь! - Испугал! Все у нас только-только все вытанцовываться начинает! Не сбивайте! Поехали, и... Дов отчаянно пнул металлическую дверь и охнул. - Давай, Локонте нам мало, теперь тебя «чинить» придется!- проворчал Со. - Как ты выпустил его из дома? - Мне что, к кровати надо было его привязывать? Я в санитары не нанимался, особенно в персональную психушку! Спустя некоторое время дверь в студию открылась и на Солаля и Дова оттуда буквально выпал звуковик: - Слушайте, вы имейте в виду, что на таких условиях работать я не буду!! Я же не сумасшедший как этот ваш "Моцарт"! - Что с ним? - спросил Со. - Да спекся ваш Локонте, он как мы все доделали, так и отключился, я ключи в охапку и... Микеле лежал, скорчившись на полу, белее мела. Со приложил пальцы к артерии на его шее, из наушников, валявшихся тут же, звучала "Je dors sur des roses",пульс бился в такт звучащей музыке.
Я сплю на розах, оплетающих мой крест. Боль не угасает… Крик души, все, о чем я мечтал, молился и ждал, не сбылось. Боль пронзает все мое естество, выгибая тело дугой. Надо мной посмеялись, дали надежду и забрали ее…
- Не надо "скорой", у меня медицинское образование. Сгоняйте кто-нибудь в аптеку - купите вот это и поскорее! Одеяла несите, его надо согреть, да, и чемодан мой маленький из гримерки захватите. Сейчас «реанимировать» будем.
Слишком шумно Для такой тёмной ночи, Которая навевает чувство одиночества. На этом балу, где нет мне места! Французы отвергли Моцарта, а теперь… Крест, он был слишком тяжел для юных плеч. С какими планами я ехал в Париж, он казался мне прекрасным, был для меня столицей мира…
- Микеле, все, давай, просыпайся же! Вот упрямец! - Капельницу я поставил, очнется, напоите его и грелку в ноги, лед на голову - улучшает кровообращение. Много питья и куриный бульон. Сварите? - Да, конечно! - Давление мерить каждые два часа. Все ушел, если что, звоните и не забудьте - завтра репетиция первой сцены, "Моцарта" с собой не брать, а то продюсеры убьют его! - Кто убивать нашего гения будет? - Дов? Альбер? Вы что здесь делаете?
Я угадываю лишь лица среди теней, мрачные воспоминания убивают меня. Я обещал отцу, что прославлю наше имя, что он будет гордиться мной, а кончилось тем, что чужой, враждебный город погубил маму! Мне даже не на что было похоронить ее, как будто я бездельник! Я сочиняю много, но мою музыку не слушают, не хотят слушать, а особенно платить за то, что потом будет продаваться за бешеные деньги!
- Пришли на "Моцарта" посмотреть! Со, они там такое сделали! "Des roses" как выстрел из пушки! Убойный финал первого действия! - Господа! Выйдем отсюда, ему сейчас нужен покой и тишина. - Рауль, как скоро он может приступать к репетициям? - Пусть отлежится, если давление к завтрашнему утру спадет, то без особых активных действий сможет через сутки.
Я спал, крепко, без сновидений, почти сутки! Потом Со меня кормил и устраивал разнос "задним числом". Я слушал, не возражая. Внутри была приятная пустота и тепло, как всегда бывает от хорошо сделанной работы. За мной заехал Дов, и они вместе с Со повезли меня на полный прогон первого акта. Они придумали танец - девушка-мечта, девушка-роза Тамара то помогает мне, то отталкивает, бросая в смятенный ритм барабанной дроби, проходящей по душе моего героя. Слишком много шума , для моего рассудка, который покачивается в такт моим безжизненным мечтам - странный танец. Воспоминания — источник страданий. Алоизия тоже предала меня, она предпочла карьеру любви… Кто же любит неудачников?! Меня не пустили даже на порог дома, лучше б я вообще не переступал его! Ну почему я так чувствителен? Чуть не разрыдался от грубых слов ее матери, потом бежал по улицам Мюнхена, не разбирая дороги. Тебе никогда не увидеть моих слез!
Я сплю на розах, оплетающих мой крест. В сердце только боль, но не смею вспоминать по ночам, вечерам, ту любовь, что дарила ты мне…
Мне остается только петь, петь так, чтобы ОН услышал, что МЫ с ним теперь почти единое целое! Только бы не умереть в конце, это не смерть! Это жизнь. Она еще будет!
Отец зовет меня в Зальцбург. Да, я вернусь туда, в родной и ненавистный мне город, но… я не сдамся. Я поднимусь на вершину своей музыки. Я - Вольфганг Амадей Моцарт!
Я ненавижу розы так же, как свои рыдания. Но нужно продолжать жить. Я снова верю своим умершим мечтам и хочу лишь ощутить аромат тех Роз.
Я падаю и, опустошенный, через минуту сгребаюсь на авансцене в комок, слушая наступившую гробовую тишину. Ни в зале, ни за кулисами, полными кордебалета, ни звука и, потом "взрыв" - шквал аплодисментов! Меня душат слезы - подводка смазалась и течет, оставляя черные дорожки слез на щеках. МЫ сделали это! Браво, маэстро Моцарт!
Сообщение отредактировал Мегги - Четверг, 06.06.2013, 01:09
То, что происходило в зале после моих «Роз», я помню лишь в виде отрывочных эпизодов и по рассказам Со. Каждый член труппы и кордебалета считал своим долгом лично высказать мне своё восхищение. Гомон восторженных голосов, калейдоскоп лиц, гул аплодисментов – в голове всё перемешалось. Дов и Альбер были в восторге от своего детища и наперебой кричали, что всех нас ждёт грандиозный успех, а именно меня им послала сама судьба!
Я недоумевал, чему все так радуются? Это была всего лишь репетиция, причем одного первого акта. Главное, что у меня получилось сделать всё именно так, как того хотел ОН. Впервые в жизни я чувствовал, что прикоснулся к чему-то величественному, огромному, внес свой вклад в дело, отдав всего себя целиком. Следующим этапом был монтаж декорации ко второму акту и прогон номеров кордебалета, солистам и массовке был объявлен отдых. Народ обрадованный внеплановыми выходными, продолжил веселиться с большим энтузиазмом. Кто-то притащил бутылку шампанского, и на меня полетели холодные освежающие брызги. Я был счастлив. Наконец-то вокруг меня люди, которые так же, как и я, были «больны» одной идеей и получают огромное удовольствие от своей работы. Ведь я ждал именно этого всю свою сознательную жизнь! - За нашего «Моцарта»! - Браво, мсье Mozart! - Спасибо, ребята! – растроганно произнёс я и поднял вместе со всеми пластиковый стаканчик с шампанским. - Тебе нельзя сейчас пить! Отдай сейчас же! – откуда ни возьмись появился Солаль и выхватил у меня из рук стакан. Ей богу, полиция нравов! Да меня собственные родители никогда так не пасли! Тоном, не терпящим возражений, «папочка Со» обратился ко всем присутствующим: – Нашей новоявленной звездочке нужен отдых. - Но я не устал! – вне себя от возмущения воскликнул я. – Все идут в клуб праздновать мой триумф! - А ты едешь домой, - раздражающе спокойным голосом сказал Со. – Вот, я принес из гримерки твою куртку. - Со, ты снова начинаешь?! – кажется, моё негодование достигло предела. – Я остаюсь с ребятами и точка! - Захотел в больницу загреметь? Ты - на лекарствах, алкоголь строго противопоказан! - А я и не собирался пить, – невинно моргнул глазками, - так, парочку эклерчиков с чаем пропустить. Всё вполне прилично. - Ты вообще слушал, когда врач из «скорой» зачитывал тебе рекомендуемую диету? Никаких пирожных! Я почти отстоял свои права, как в разговор вмешался Дов и обломал мне всё веселье: - Микеле, тебе действительно лучше поехать домой. Я всерьез обеспокоен состоянием твоего здоровья. Не хочу на финишной прямой лишиться своей главной звезды. Надеюсь, ты понял? Дов как всегда изъяснялся предельно убедительно. - Да, Дов… - Вот и хорошо. Мы всегда понимали друг друга, – продюсер, улыбаясь, похлопал меня по спине. – Со, проследи, пожалуйста, чтобы он прошёл полное обследование в клинике. Адрес я пришлю, там работает знакомый врач и у нас с ними договор. Под сочувственные взгляды труппы я покорно последовал за Солалем на парковку.
Проснувшись на следующее утро, я чувствовал себя неважно. Во всем теле ощущалась непривычная слабость, голова как свинцом налита. Болело горло и, кажется, начинался насморк. Немедленно осмотрев меня, Со сразу решил, что это простуда и со словами «ну что, допрыгался?!» ушел в аптеку затариваться лекарствами. Тяжело вздохнув, я откинулся обратно на подушку и с тоской посмотрел в окно.
В Париж пришла настоящая весна, ярко светило солнце, пели птички, улицы наполнены тысячами различных звуков и оживленных голосов. В воздухе витал и манил запах пьянящей свободы, что хотелось как в детстве, широко раскинув руки, броситься на улицу. Но Со конфисковал у меня ключи, как у какого-то провинившегося подростка! Я теперь, как он выразился, под домашним арестом. Ха, как будто это может удержать меня в четырех стенах! Со вчерашнего дня я с ним демонстративно не разговариваю. Во-первых, из-за ключей, а во-вторых, из-за того, что он, подключив Дова, не дал мне повеселиться со всеми остальными. Разве я не заслужил отдых? Настоящий отдых с отрывом, а не идиотский постельный режим! Эта игра в "заботливого папочку" сильно затянулась. Ему что, своих детей не хватает? Я искренне не хотел портить с Со отношения. Это был единственный человек из труппы, который понимал меня практически во всём. С ним легко и приятно общаться, всем своим видом он внушает спокойствие и уверенность. К чему лукавить, обо мне в жизни никто и никогда так не заботился. Людям всегда приятно принимать внимание, заботу, но его чрезмерная опека превзошла все допустимые границы!
- Эй, Микеле... – холодная рука Со осторожно коснулась моего лба. Медленно открываю глаза и, приподнявшись на локтях, сажусь. За окном уже смеркается, кажется, я проспал почти весь день. - Вот, выпей, – он протягивает мне чашку теплого молока с медом. Взгляд у Со усталый и встревоженный, и я вдруг понимаю, что мне совсем не хочется с ним воевать. - Спасибо, Со, - с благодарностью беру кружку, грею замёрзшие руки и делаю маленький глоток. Мёд мягко обволакивает горло и смягчает боль. По всему телу разливается приятное тепло. - Как ты себя чувствуешь? – участливо спрашивает он и, хмурясь, ласково и настойчиво укутывает меня колючим пледом. – Снова сбросил одеяло? Тебе нужно хорошенько пропотеть. - Но мне жарко… – слабо возражаю я. Нет сил спорить. Такое чувство, что на меня навалилась усталость за все прошедшие дни. - Нужно потерпеть, Микеле, - смягчившись, говорит Со и садится рядом со мной. – Хочешь поесть? - Зачем ты спрашиваешь? Вне зависимости от ответа, мне ведь все равно придется есть - Не надо делать из меня садиста! - Тогда не веди себя как садист. - А ты не веди себя как ребёнок! Обидевшись, я демонстративно отвернулся к окну и с головой накрылся одеялом. Со мягко улыбнулся. Это была настолько наивная, свойственная лишь детям, попытка отгородиться от внешнего мира. - Эй…- осторожно позвал он. – И долго ты собираешься так лежать? Тебе же было жарко? Ни звука. Лишь недовольное сопение. Мужчина в нерешительности замялся, поняв, что ему не стоило вести себя с Микеле так резко. «Мальчик» настолько загорелся этим проектом, что забыл про сон и отдых. Кому-то обязательно нужно за ним присматривать. И Солаль чувствовал необъяснимую ответственность за этого не совсем обычного итальянца.
- Петушок, золотой гребешок, высуни головку, дам тебе горошку! – шутливо-ласково позвал Со и мягко, успокаивающе погладил Микеле по спине. – Ну что ты и правда, как маленький? Как этот твой… Как его там? Вспомнил, Питер Пан! - Питер ПЕН! – из-под одеяла показалось растрепанная голова Локонте. Забавно почесав нос, он негромко чихнул и по привычке облизал засохшие губы. Со не смог сдержать улыбки. Микеле был очарователен в своей детской непосредственности. Мужчина аккуратно, чтобы снова не оттолкнуть итальянца, пригладил его непослушные пепельно-русые пряди. - Слушай, извини. Я не хотел давить. - Ты тоже извини, - вздохнув, ответил Микеле. - Сам выглядишь не лучшим образом. Устал, наверное, тут со мной возиться. Иди поспи. – и подмигнув, добавил. – Торжественно обещаю вести себя хорошо! - Я ведь правда не какой-то там тиран, - ни с того ни с сего начал оправдываться Со. – Если другим нет дела, то я не могу смотреть, как ты себя изводишь. - Со, поверь, я ценю твою заботу… - Микеле опустил глаза. – Просто пойми, что я рано стал жить один и привык заботиться о себе сам. - Не думаю, что это пошло тебе на пользу… - еле слышно произнёс француз, а затем громче добавил. – Значит, перемирие? Военные действие временно приостановлены! Больным положено поощрение в виде часового просмотра телевизора. - Спасибо, господин надзиратель! – пошутил итальянец и закатил глаза. - Если что-нибудь заболит или понадобится, я буду в гостиной. – бросил на ходу Со и поспешно скрылся за дверью. Мужчину обуревали самые противоречивые чувства.
Я был рад, что напряжение между нами спало. Не выношу ссор. Меня всегда расстраивает, когда кто-нибудь выясняет отношения. Мне кажется, это нарушает мировую гармонию… Со так добр ко мне, что я просто не знаю, что с этим делать. Чем я заслужил такое внимание? Включаю телевизор и тупо щелкаю каналы, думая о чём-то своём. Недавно мне подключили спутниковое телевидение, так что выбор программ был обширный. Останавливаюсь на международном киноканале. Судя по всему, там идёт какой-то иностранный фильм. Открываю окошко информации – точно, русский фильм-мюзикл «Mary Poppins, Goodbye», который показывают с английскими субтитрами. На экране самая лучшая няня на свете укладывает спать двух озорных ребятишек. В порядке исключения воспитанникам отводится ещё несколько минут до сна. Я невольно улыбнулся, эта ситуация напомнила мне наши отношения с Солалем. Но тут зазвучали начальные такты столь прекрасной и лиричной мелодии, что я весь обратился в слух и зрение:
«Всё, что было много лет назад, Сны цветные бережно хранят»
Нежный женский голос проникал в самые отдаленные уголки души, пробуждая давно забытые воспоминания и ощущения.
«И порой тех снов волшебный хоровод Взрослых в детство за руку ведёт»
Казалось, эта трогательная колыбельная доносится до меня из далекого, но не забытого детства. Я слушал завороженно. Приятная расслабляющая мелодия убаюкивала меня, незаметно погружая в чудесный и такой непредсказуемый мир снов.
Сам не заметил, как мои глаза закрылись, и я, кажется, задремал?
«Счастлив тот, в ком детство есть. Детство наше давно прошло, Но хранят той весны тепло Наши детские сны»
Медленно открываю глаза. Мне снова 6 лет. Даже сейчас я помню запах той весны. Папа оставил меня поиграть на детской площадке под присмотром знакомой женщины, а сам ушел куда-то по делам. Я сижу на качелях и наблюдаю за другими детьми. Время клонится к вечеру. Зажигаются первые уличные фонари, и детская площадка, затерявшаяся среди начинающих зеленеть деревьев, постепенно пустеет. Заунывно воет ветер, раскачивая пустую карусель. Мне скучно и одиноко.
- Где же папа… - Привет! Я оборачиваюсь на голос. Рядом со мной на соседних качелях сидит странно одетый маленький мальчик. Кажется, так одевались в старину, в веке 18. Я читал в книжках про это время и видел по телевизору. Мама говорила, что жизнь тогда была другая, более красивая и возвышенная. Я не согласился с ней. Из книжек, что есть у нас дома, я понял, что и тогда были нехорошие и злые люди, проникнутые далеко не возвышенными помыслами. Мальчик похож на моего ровесника, но есть у него во взгляде нечто такое… Не могу понять. - Привет, а ты кто? - Разве ты не знаешь? – в голубых глазах мальчика блестел озорной огонек. - Нет. Я никогда не видел тебя здесь - Ты и не мог видеть меня здесь - Ты не отсюда? – растерявшись, спросил я. Этот странный светловолосый мальчишка говорит загадками! Чего он ко мне привязался? - И да и нет. Пройдет время, и ты узнаешь моё имя. Оно станет для тебя путеводной звездой, подарившей надежду и славу… Я непонимающе посмотрел на него. Он что, разыгрывает меня? - А почему ты сейчас не можешь сказать, как тебя зовут? - Сейчас не время… Ты всегда такой любопытный? Хотя чему я удивляюсь, я сам такой. Я замолчал, окончательно сбитый с толку. Смысл его слов был мне непонятен, но я чувствовал, что они важны. Мне казалось, что я знаю этого мальчика всю жизнь, меня необъяснимо влекло к нему. - Почему ты не играешь с другими детьми? – спросил он, отстраненно наблюдая за резвившимися на противоположном конце площадки ребятишками. - Мне с ними неинтересно… Папа говорит, что я просто не такой, как все остальные дети. - Забавно, мой отец говорил мне тоже самое пару веков назад. – задумчиво улыбнулся маленький незнакомец. - Пару веков? А сколько тебе тогда лет? - Ну… в данный момент мне столько же, сколько и тебе. - Ты из 18 века, да? - Ты очень смышлёный для своего возраста, Микеле - Откуда ты знаешь, как меня зовут? – вытаращил я глаза - Я много чего знаю, - мальчик снова загадочно улыбнулся. – Например, что тебе очень нравится музыка. Порой тебе кажется, что она звучит внутри тебя. Тебе хочется петь об этом на весь мир. Ты искренне не понимаешь, почему другие люди не слышат эти мелодии. - А ты тоже их слышишь? - Да - Это же так здорово! – обрадованно воскликнул я, вскочил с качелей и порывисто обнял своего нового друга. - Какой ты восторженный, - улыбнулся светловолосый мальчик, чуть отстраняя меня. – Что удивительно, с годами это не изменится. «Гав-гав!» - к нам подбежала маленькая рыжая собачка, похожая на лисичку. - Привет, Бимперль! Давно не виделись. – мальчик взял песика на руки и, трогательно прижав его к себе, поцеловал в самый нос. Собачонка в ответ довольно завиляла пушистым хвостиком. - Это твоя собака? - Да. Когда-то была… - А что случилось? - Мы больше не можем с ней видеться - Наверное, это очень грустно, - сочувственно заметил я. – Я очень хочу собаку, но родители мне не разрешают. Говорят, я очень рассеянный и недостаточно ответственный. - Ты можешь позаботиться о Бимперле. Он очень грустит без меня - Но папа и мама… - Не сейчас, он сам найдет тебя, когда придет время. Позаботься о нём, пожалуйста. Он мой друг. - А как… - Микеле, с кем ты разговариваешь? – услышал я вдруг папин голос Наверное, я не заметил, как он вернулся. - С мальчиком, мы познакомились только что. Он из 18 века, тоже любит музыку и обещал подарить мне своего песика! Он такой маленький и милый! Его зовут Бимперль. - Ох, Микеле! Снова твои выдумки. Здесь никого нет. Я обернулся туда, где только что стоял мой новый друг. Никого. Только одиноко раскачиваются качели. - Но он правда там был! – не унимался я, расстроенный и обескураженный. - Сынок, просто ты очень устал Папа снисходительно улыбается, берет меня на руки и идет к припаркованной неподалеку машине. Я положил голову ему на плечо и с тоской посмотрел на качели. Вслед мне махал рукой тот самый таинственный мальчик с забавной собачкой! - Мы ещё увидимся, - слышу я слова, предназначенные только для меня.
«Детских снов чудесная страна Людям всем до старости нужна. Только жаль, что нам, когда взрослеем мы Редко снятся те цветные сны»
Спустя пару часов, успевший немного отдохнуть, Со заглянул в спальню. В комнате беззвучно работал телевизор, транслируя заставку о перерыве в вещании. Мужчина на цыпочках прокрался внутрь, выключил телевизор и повернулся к Микеле, собираясь проверить у него температуру. Но что-то смутило Солаля в облике спящего. Присмотревшись, он понял, что именно. Из-под плотно сомкнутых век итальянца текли слезы! Сам он лежал, свернувшись клубочком на постели, руки судорожно сжимали подушку, его била мелкая дрожь. - Эй, Микеле, проснись… - не на шутку испуганный француз тихо потряс спящего за плечо. - А-а-а… - простонал Микеле и, медленно открыв глаза, одарил Солаля ничего не понимающим, блуждающим взглядом. Похоже, он всё ещё был во власти сна. - Микеле, ты меня слышишь? – спросил взволнованно Со - Со… Это ты… - взгляд Локонте постепенно становился более осмысленным. В свете луны блестели влажные дорожки слез на его чуть подрагивающих щеках. Всегда сияющие карие глаза сейчас были полны такой вселенской грусти и усталости, что у Со невольно сжималось сердце. «Похоже, истерика… Всё-таки он довел себя до ручки» - промелькнуло у него в голове, но додумать он не успел. Микеле неожиданно уткнулся ему в плечо и беззвучно зарыдал, давая волю накопившимся эмоциям. - Ну, тише, тише. Всё хорошо. Я с тобой… - бормотал мужчина, ласково поглаживая Микеле по голове и спине, – это всего лишь сон. - Ты не понимаешь… - сквозь всхлипы расслышал Со, – это происходит как наяву… ОН приходит ко мне! Я разговариваю с НИМ, как сейчас с тобой! - Хорошо, хорошо. Я верю. Но тебе нужно успокоиться. А то опять поднимется давление, придется вызывать "Скорую" - Не надо… - Микеле поднял на Солаля заплаканные глаза. - Тогда подожди, я принесу лекарство. Одна нога здесь, другая там. В прошлый раз врач из «скорой» предлагал выписать снотворное, но Со отказался, похоже, зря. Микеле всё также лежал на подушке, отстранено изучая потолок. - Вот, выпей. Это поможет успокоиться и заснуть. – мужчина протягивает ему стаканчик с тягучей темной жидкостью. Микеле безучастно берет его и поднеся к губам, глотает, морщится и тянет руку за соком. Капля сока, сорвавшись с губ, стекает по подбородку, мешаясь со слезами. Со проводит кончиками пальцев по подбродку итальянца: - А теперь ложись и постарайся заснуть. - Не уходи. Посиди со мной… - Я никуда и не собирался. Со берет руку Микеле в свои и начинает медленно перебирать пальцы, глядя как засыпает еще один "сын".
Сообщение отредактировал Мегги - Пятница, 07.06.2013, 15:42
- Микеле, значит так, сегодня у тебя такое расписание... - Сооо! - простонал я, - можно хоть единственный день поспать до обеда? - Можно, сейчас последний укол и ты свободен как птица! - Может, не надо, а? - с тщетной надеждой спросил я. - НЕТ - курс есть курс. Куда в прошлый раз кололи? - я начал "вспоминать" руками, - сюда. Со! Что ж так больно-то? - Терпи, я не Мерван, санитаром в госпитале не подрабатывал. - ??? - Ты не знал? От так от армии "косил" - альтернативщик, хренов. - Ничего себе, "альтернативка"! Когда у меня отец с инфарктом первый раз загремел в госпиталь, мы с мамой насмотрелись... - Микеле, кашу или омлет? - Слушай, вот есть совершенно не хочется! - ОК! Тогда вот тебе зеленый чай - потом можешь хоть обоспаться. Я схожу за йогуртами тебе и куплю круассанов, с чем тебе? - от перспективы "обоспасться" мне сразу полегчало и я лениво ответил: - Да, с чем себе будешь брать, с тем и мне!- ответил, лениво зевнув. Натягиваю одеяло до подбородка. Проснулся от сияющего во все окно солнца - "обоспался"! Со, вредный ты мужик! Знаешь, что окна у меня на восточную сторону, нафига жалюзи-то поднимать? Я подошел к окну и обомлел - за день буквально весь Париж оделся в зеленый наряд! Я открыл дверь на балкон и стоял, вдыхая запах свежей листвы, солнца и особой атмосферы утреннего Парижа. - Ты бы хоть штаны одел, для разнообразия? - Со непроизвольно шлепнул меня по попе. - Со, харе пугать? Подкрался! - Ну ты, "Моцарт", даешь, задумываться так, что ничего не слышать? - Сооо? - Ну что? - спросил он, укутывая меня в свое длиннополое пальто, и я вдруг почувствовал себя в его объятиях таким защищенным и... озябшим. Со как будто почувствовал это, прижал меня к себе, приобняв. Мы так молча стояли несколько секунд, глядя на весенний Париж. - Отпусти меня на волю? - Сам хотел предложить, пойдем с тобой сегодня на бульвары, на "блошку" зайдем.
- Свобода! – запрокинув голову к солнцу и свету я орал так, что спугнул голубей, и они взвились стайкой, сделали круг и опять уселись на площадь. Люди тоже оглядывались на меня, улыбаясь в ответ. Со, чтобы утихомирить меня, положил мне руку на плечо, а потом мы устроили небольшой флешмоб. Не сговариваясь, мы сделали несколько «танцевальных» движений совместно, но сбившись, рассмеялись оба и пошли дальше. Оказавшись на Монмартре, я занервничал. - Ты же не собираешься на Плас Пигаль? Со, прямо-таки зарыдал от смеха: - Нет, мой милый кролик, «папочка» тебя и так любит, без всяких там «штучек»! – он взъерошил мне волосы, а я оттолкнул его от себя. Кровь непривычно пульсировала у меня в ушах, и я как будто оглох на доли секунды. - Микеле? - Да, уже все прошло… - Давай, давай, не выпендривайся, присядь. – Он быстренько нырнул в какую-то лавочку и поднес к моим губам бутылку с холодной водой. Стало получше. Он как фокусник достал из глубин своего безразмерного пальто салфетки и, намочив их, стал прикладывать их мне ко лбу и шее. - Со, все, заканчивай, пойдем, куда ты хотел меня отвести. Веди, Али-баба, в свои «пещеры»! - Всего лишь очередная «блошка» - Сен-Оуэн, но вижу, ты ее сегодня не потянешь, хоть и понедельник и народу там не должно быть слишком много. - Да все в порядке со мной! - Посиди, пойду, посмотрю. Ну не идти же действительно в «Кролика»? - Слушай, хватит меня смешить. Кажется, мы проходили парочку кафе. - Вернемся? - Угу… - Упрямец! Ладно, пойду посмотрю и позвоню тебе. Не спи! Я только устало фыркнул – сам виноват: нельзя здорового человека взаперти столько времени держать! Немного откинувшись на спинку скамьи, я почти задремал. Вдруг мне в ногу ткнулся чей-то любопытный носик, я опустил глаза и замер – на меня со знакомой лисьей улыбкой смотрел хорошенький рыженький шпиц! Бооже! Совсем как из сна! Я, кажется, застонал и проходившая мимо пожилая француженка спросила: - Вам дурно, мсье? - Простите, а это не ваша собачка? - Нет, что вы, я собак в квартире не держу, а вот кошки… - и она пустилась в длительные рассуждения о вреде и пользе домашних животных. Я смотрел на собаку, а она как будто что-то поняв, села у моих ног и отрешенно смотрела куда-то. - Бимперль, ты ли это? – спросил я, наклоняясь к пушистому комочку. Собака не огрызнулась, а с интересом посмотрела на меня, улыбаясь во всю мордочку. Тогда я взял ее на руки, она уверенно тявкнула и облизнула мои пальцы. В кармане завибрировал телефон. - Мадам, благодарю вас за интересную информацию, но я должен идти. До свидания! - Оревуар, какой милый молодой человек с собачкой... - Со, ты где? - Давай я тебя встречу, хороший «натюрморт», даже вино приличное подают, надо запомнить! - Узнай, пожалуйста, можно ли к ним с животными? - С кем? - Я тут песика на улице подобрал… - Ты идиот, Локонте?! - Со, не начинай, а? - Ладно, ненормальный, не по телефону, вижу тебя! Стоило мне подойти, как Со набросился на меня и сказал все, что он обо мне думает. Я молчал, не сводя глаз с рыжика и только прокручивал в голове фразу из сна: «- Ты можешь позаботиться о Бимперле. Он очень грустит без меня, он сам найдет тебя, когда придет время. Позаботься о нём, пожалуйста. Он мой друг». - Микеле, что с тобой? Иди, присядь. Бледный какой… - Со, так можно к ним с собачкой? - Ты ничего не слышал? Моцарт, ты достал уже меня! Все, сегодня последний день с тобой нянчусь! Жена уже интересуется, а не усыновить ли нам тебя и из хорошей ли ты семьи? – он откровенно издевался. - Ну не мог я оставить такое чудо на улице! Ты на мордочку его посмотри – какой милый! - Вольфи! Вот ты где! А хозяйка тебя обыскалась сегодня утром! – к нам подошла милая женщина средних лет. - Добрый день, мадам, это ваша собачка? - Нет, но дама, что с ней гуляет каждое утро, заходит к нам за булочками, что печет мой муж. А сегодня утром она была так расстроена потерей Вольфи, что… Солаля просто трясло от смеха, у меня тоже видимо был очень дурацкий вид, потому что дама вдруг замолчала. Со нашелся первым и спросил: - Так этого пёсика… зовут… Вольфи?! Теперь и я с трудом сдерживал смех. - Да, мсье, она назвала его в честь какого-то философа – Вольфа. Она говорила, что у него учился какой-то знаменитый русский ученый с непроизносимой фамилией. - А что, хозяйка песика русская? - Вот уж не скажу вам, мсье, но говорит она по-французски как мы с вами! - Благодарю вас, вы не могли бы передать хозяйке, что Вольфи, - метнул многозначительный взгляд в сторону Солаля, - нашелся и я вам напишу свой телефон, по которому можно со мной связаться и договориться о встрече. - О, вы так любезны! Бедная девушка была так расстроена! А синьор итальянец? – обратилась она ко мне и на чистейшем итальянском спросила, чтобы мы хотели заказать. - Со, что ты будешь заказывать? Обсуждение перешло все же на французский и, как только дама, взяв заказ, удалилась, мы синхронно рассмеялись. - Нашел родственную душу! Вольфи встретил Вольфа! - О, это был величайший философ своего времени! - Микеле, я все удивляюсь, а есть что-то, чего ты не знаешь? - «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам!» - Я так не играю! Это знают все! - И что это? - Шекспир, «Гамлет». Акт первый, сцена четвертая. - Умыл! - Я в этой пьесе Розенкранца играл «на заре туманной юности». А вот «непроизносимая» фамилия русского ученого? - Ломонософф? - Да, только на конце не «Ф», а «В». Откуда «дровишки»? - Я когда-то всерьез увлекался космосом, русской историей. Гагарин был моим кумиром. - Для кого он не был – первый человек в космосе… Приятно было просто так сидеть и разговаривать, Вольфи принесли «его тарелочку» и он с жадностью стал есть, я так увлекся, наблюдая за процессом, что очнулся, когда ложка с бульоном оказалась у моих губ. - Ты, конечно, «сын мой», гениален, но от простой пищи даже Моцарт не отказывался. Я, вздохнув, все же заставил себя проглотить пару ложек. Мы с Вольфи наелись, Со даже прикупил кое-что у добродушной хозяйки и мы, возвращаясь домой, шли бульварами. Уже видны были нежно-восковые свечки цветущих каштанов. Голову кружил запах весны, пара бокалов итальянского вина, а на руках у меня спал маленький рыжий комочек, как доказательство того, что «иная жизнь» существует и она – реальна! - Ты его к себе домой заберешь? - Со, а можно? Ну, пожалуйста! - Ты вообще-то, Локонте, взрослый парень - решай сам! - Со, я как-то на автомате уже... - рассмеялся я. Правда, уже так привык к его чисто отцовскому отношению к себе, что забылся! - Только давай в зоомагазин зайдем. - Зачем? - Микеле, до того, как я переехал к тебе, у тебя в холодильнике только банка энергетика ночевала. А песику надо есть и желательно каждый день. - Так значит, кофе я все равно буду пить в одиночестве? - Его вообще пить не будешь, пока состояние не стабилизируется. Все, не спорь, ты живого песика должен отдать хозяйке. - Я же не живодер какой-нибудь? - Да? А по виду не скажешь - с самого скоро штаны спадать будут. - Скорее не застегнутся от твоего трехразового рациона! Так, перебрасываясь колкостями, мы все же купили моему Вольфи корм, две красивые мисочки и изящный поводок. Может, все же я когда-нибудь заведу себе такого же Бимперля? Кто знает?
Сообщение отредактировал Мегги - Пятница, 07.06.2013, 15:58
Мегги, мне безумно нравится фанфик!!!! Просто замечательно!!!! Прочитала на одном дыхании!!! Очень хотелось бы увидеть продолжение!!! Так хорошо, когда есть классные люди, из-за которых долго не идешь спать вечером)))
Настюш! Спасибо! Просто мы сейчас "застряли" пока, НО надеемся сдвинемся с мертвой точки в ближайшее время))) Бонус будет завтра!Обещаю! Мы в следующей главе "похулиганили")))
Сообщение отредактировал Мегги - Пятница, 07.06.2013, 16:39
- Микеле, просыпайся! Думаешь, песика завел и всё? С ним, извини, гулять надо! - Хорошо, хорошо, встаю! Ну что, Вольфи? Вперед! Сейчас "папочка" только обуется! - Держи, на ходу попьешь.- Со протянул мне бутылку с водой. Хорошо было легкой трусцой бежать по утреннему городу – всё в предрассветной дымке, солнце еще не всплыло из-за кварталов домов. Вольфи-Бимперль, радостно улыбаясь, бежал рядом, изредка отбегая, чтобы совершать "свои дела". Я только молился, чтобы нам не попался полицейский наряд, потому как я, честно говоря, не знал, где площадка для выгула собак. Да и когда было узнавать? Мы с маленьким другом бежали наперегонки, пока он не начал поскуливать и подпрыгивать на месте, явно просясь на руки. - Устал? - песик тявкнул. Полив на руку, я дал ему попить из ладони, а потом уже сам ополоснул рот. От встречающихся мне таких же собачников я узнал расположение площадки и закружил в радостном порыве мое "приобретение": - Ну что, Вольфи? Нравится тебе у меня? - песик, как мне показалось, "улыбнулся" в ответ и лизнул мою щеку мокрым языком.
- Со, мы пришли! Странная вещь - моя входная дверь была чуть приоткрыта, и оттуда раздавался громкий, как никогда, голос Солаля. - Ну, что ты говоришь? Как ты можешь о таком даже думать? Хорошо, хорошо, послушай меня... Я сделал песику знак, прижав палец к губам, и он "улыбнулся" мне в ответ. - Да, я приеду!!! Я не кричу! Но отвезти мальчика в больницу ты же можешь? Да, дорогая… Нет, буду, но только… мне Микеле надо... Бросила трубку! Ну что за женщина!
- Со? Проблемы? - Ты слышал? Прости, у меня старший оболтус навернулся со скутера вчера, а матери сказал только сегодня, когда в школу надо идти, а у него колено посинело и раздулось. Жена кричит, что это... Да ладно, это ее вечная истерика, когда болеют дети. - Со, я чувствую себя таким виноватым... Прости, оторвал тебя от семьи? Ты поезжай и не волнуйся за меня, ой, нет, за нас! Я же теперь не один - вот Вольфи теперь со мной. - Я бы и не волновался, но утром позвонил Дов и сказал, что тебя сегодня ждут в госпитале на обследование. Я же знаю, как ты не любишь больницы. У меня, видимо, была такая кислая мина, что Со сочувственно улыбнулся. - Микеле, это нужно не кому-то, а тебе. Хорошо, сейчас заряжу Рима. И не спорь, пожалуйста? Сказать, что у меня испортилось настроение - не сказать ничего. Так хорошо начинался день! Вздохнув, под пристальным взглядом Со я отправился в душ, чтобы не слышать, как он будет давать Мервану ЦУ относительно меня.
Выйдя из душа в одном полотенце, я обнаружил огромную тарелку еще горячей каши. Едва взялся за ложку, как мой згляд тут же упал на записку, написанную крупным почерком Солаля: "Микеле! Кашу съесть! К входной двери не подходить - я тебя запер, а связку отдал консьержу. Жди, Мерван заедет за тобой ровно в 11 часов. Будь добр, не капризничай! "папочка" Со." Я с раздражением отодвинул от себя тарелку и, взяв фломастер, написал: "Дорогому "папочке" Лео-Со от Микеле-Моцарта! Сам жри свою кашу, надзиратель!" И пририсовал рожицу, показывающую язык! Но как же мне обойтись без звездочек? Разрисовал всю записку. Чтобы "заморить червячка", я выпил соку из холодильника и, съев парочку галет, насыпал корма в мисочку Вольфи - пусть хоть он порадуется.
Не было еще и девяти, когда мне жутко захотелось спать. Я улегся здесь же, в гостиной, на диване, а Вольфи пригрелся у меня в ногах. Завернувшись в плед, неожиданно для себя я уснул. Меня разбудило звяканье ключей и короткий взлай милого песика. - Фло?! - Привет, "спящая красавица"! Я так и знал, что не соберешься вовремя, потому пораньше и заехал. Да, у Мервана тут "срочное дело" образовалось, потому перевели стрелки как всегда на "бедного Сальери". - Ладно, бедолага, гитара сам знаешь где. Я скоро! - и, не удержавшись, сдернул все-таки с бедер полотенце. За спиной раздался подавленный всхлип Фло.
В госпиталь мы, как не странно, прибыли без опозданий, и "понеслось"! Какие только аппараты для "пыток" бедных больных не напридумывали! Меня просветили во всех проекциях и потом еще сделали контрольный "забор крови". Так это теперь называется, когда из тебя буквально выкачивают огромную пробирку кровищи! Нужно ли говорить, что я, как жертва, прошедшая полный круг ада, очнулся на кушетке в кабинете у того самого "знакомого врача" Дова Аттья?
- Ну что, молодой человек, состояние ваше после гипертонического криза вполне удовлетворительное, но я все же порекомендовал бы вам... - Все остальное я пропустил мимо ушей! Я здоров! Или, как любит выражаться эта братия в белых халатах: "практически здоров"! Взяв выписку для Дова, я с сосредоточенным видом покивал головой и почти вприпрыжку спустился к ожидавшему меня в машине Флорану: - Свобода! - Эй, потише! Ты мне всю машину раздолбаешь! Микеле, да успокойся ты! - Ты не понимаешь, наконец-то! Флоран, ты не понимаешь! Со хороший, добрый, но он носится со мной как будто мне, как его старшенькому 12 лет! - Ну, я бы сказал, что сейчас точно - не больше! - Флораааан! - Микеле, прекрати, а? А то я сейчас врежусь в кого-нибудь! - Нет, нет! Давай отметим это дело? - Заметь, не я это предложил! - А то как отмечать мне мой же триумф, так я, видите ли, "болен"? - Слушай, ну правда, тогда некрасиво как-то вышло, как будто тебе и правда 12 лет. Флоран был из когорты "уговариваемых" и мне не составило особого труда попросить его заехать в магазинчик, где мы затарились приличным немецким пивом, взяли к нему кое-чего "вкусненького" и совершенно не полезного.
Я не помню, кто и сколько выпил. Из всего нашего "застольного диалога" четко врезалось только то, что Фло взбесился, когда я сказал ему, что он кто угодно, только не Сальери! - А кто же я, по-твоему? А?! Тоже мне, "гений"! Моцарт ему, видите ли, снится! - ДА! А тебе только голые бабы! - Что?! - Ну, Фло, не обижайся, хочешь я тебе поцелую? - Не хочу! Я обиделся! Хотя, я мужик! И бабы мне снятся... - А мне только Моцарт в последнее время... И про Сальери он мне много чего рассказал! - Чего? - Кто? - Чего "кто"? - Ну, ты про Моцарта говорил? - Я!? А... ну да, так вот, Сальери это такой мужик... - А я что, не мужик? - Мужик! Флоран! Ты самый хороший мужик Парижа и Иль-де-Франс! - Тогда целуй! - Можно? - А то я сейчас сам тебя поцелую, "Моцарт". Милашка! - Флоран "несильно" шлепнул потянувшегося за очередной порцией пива Микеле по заду, отчего тот "рыбкой" спланировал на пол. - Ты чего?! - А нефиг было своей голой попой у меня перед носом крутить! - Фло... - Вот ведь, блин, вставай! Говорю же, не надо энергетик с пивом мешать! - уложив Микеле на диван, Фло закутал его с руками и ногами в плед и приказал. - Лежи! Все, хорошая собака! Косточку хочешь? - Нееет, ну чего ты меня укладываешь, Фло? - Тихо, лежии! - Не надо Бимперлю косточку... Ему нельзя! - Кому? - Ну, песику - Вольфи. Понимаешь, он собака Моцарта! Вооот и свиных хрящиков ему не даваааай! - Все, спи давай! Уже незнамо что несешь! - Нет, Фло, ну ты же обещал поцеловать, а сам на пол спихнул! А давай поцелуемся на брудершафт? - Это как? - удивился Флоран. - Ну, я тебя поцеловал, а ты меня нет! Так нечестно! - Локонте, жуткий ты тип! - Фло коснулся губами щеки Микеле, и тот поморщился: - Какой ты пьяный, Мот! Фу, и пивом от тебя несееет... - и тут же, закрыв глаза, засопел. - Заснул? Эй, а мы еще и не спели? - но аккорды как-то не ложились, пальцы скользили по струнам и Флоран, оставив отчаянные попытки "забацать" чего-нибудь, лег тут же рядом с Микеле, подложив под него руку, чтобы не навернуться с неширокого дивана.
Когда Со вошел в едва прикрытую дверь, он ужаснулся - в комнате висел страшный запах спиртного, везде валялись коробки из под суши, пустые пивные бутылки, а завершали "натюрморт" две банки энергетика, мирно расположившиеся под "полотном известного художника" Микеланджело Локонте: "Двое на диване не, считая собаки"! У Солаля прямо руки зачесались. Он выдернул из джинсов ремень и, взяв его за пряжку, не глядя стеганул два раза по "живописному полотну". - Нет, ну как дети... Здоровые мужики! Флоран, какого ты тут делаешь? - Со? Ты что творишь? - Это вы чего творите!? Микеле, ты тоже с ЭТИМ пил?! Локонте, едва сдержав рвотный позыв, рысцой побежал в туалет. - Понятно! Где этот "клоун"? Я тебя спрашиваю? Рим где? - Он меня попросил Микеле отвезти. Я и отвез... Со, ну не ругайся, мы по чуть-чуть! - Кто энергетик пил? Этот? - Ну а кто же, не я же! Он у нас любит глючиться до "Моцарта" в башке. - Все, Флоран, не зли меня, собирай манатки и вали! Не то я за себя не отвечаю! Флоран лихорадочно начал одеваться, с трудом нашел куртку и разбросанные по гостиной кроссовки, носок уже искать побоялся. Со с такой агрессией кидал в мусорный мешок весь "натюрморт"! - Со, там упаковочка пивка осталась... - Забирай и вали! Не нарывайся... - зловещим шепотом сказал Солаль. Флоран пожалел бедного Локонте, подумав ЧТО тому еще предстоит испытать. Со дождался пока за Мотом закроется дверь, подбежал к ванной и яростно стал терзать ни в чем не повинную дверь: - Я до тебя доберусь, паршивый мальчишка! Этот-то ладно, но тебе скоро сорок, а ты... Локонте, открой дверь, хуже будет! – Солаль, приложив ухо к двери, прислушался - оттуда доносилось только жалкое поскуливание песика и… больше ничего! Тут ему стало страшно... Спустившись к консьержу, он попросил у него отвертку. Разобрав замок, Со с трудом открыл дверь. Микеле лежал на полу в луже воды, которая стекала из душевой кабины тонкой струей. Закрыв воду, он посмотрел на "сынка" - тот был бледнее кафеля, на котором лежал. Вернувшись в гостиную, мужчина залез в заметно потолстевшую аптечку и, найдя нашатырь, поспешил обратно в ванную. - Ну же, давай, давай! Вооот, теперь дыши... С первым вздохом вернулась дурнота, Микеле обнял толчок и... - Все, все, давай, поднимайся! - Не могу, ноги не держат... - Ты в своем репертуаре - как пить, так с Мотом, а как тебе плохо, "папочка" помоги? - Со, мне плохо, верни на "базу"? - Ты на нем что, спать собираешься? - Похоже, что да... Позывы через каждый час, Со вливал в него теплую воду стаканами. Только к утру оба, измученные уснули.
Сообщение отредактировал Мегги - Суббота, 08.06.2013, 15:57
хотя это и не совсем правильно! Но так как тема более-менее литературная и в основном о Микеле, а места для нашей ЖЖ пока не найдено, то 
самый прикол - это карточка из ролевушки с хитрой мордочкой Диба в конце главы)))
Просто замечательно!!!! 
НО надеемся сдвинемся с мертвой точки в ближайшее время))) Бонус будет завтра!Обещаю! Мы в следующей главе "похулиганили"))) 
