То, что Клэр спутала синий кружок твистера с красным была, в общем-то, не её вина. Просто уже стемнело, а включать свет в гостиничном номере всем было лень - хватило настенных бра. То есть как - лень. Солаль спал поперёк кровати Флорана (о чём Флоран решил не упоминать, раз уж собрались в его номере - нужно терпеть). Сам Флоран тренькал на гитаре и время от времени называл цвет. Клэр, Микеле, Ямин и Мелисса пытались следовать этим указаниям, в результате чего сюрреалистическое животное, которое они образовали, сподвигло Флорана начать наигрывать Мэрлина Мэнсона. Но в очередной раз Клэр что-то сдавленно хрюкнула, будучи зажатой между животом Ямина и плечом Микеля, передвинула ногу на пятнадцать сантиметров, ошиблась кругом, и вся композиция живописно завалилась на расстеленный на полу лист игры.
Пока они распутывали конечности, Флоран сыграл похоронный марш, а Солаль выругался на него за это в полусне, и в результате оказалось, что встать на ноги Клэр уже не может (пять с половиной коктейлей, гибель хорошей знакомой, о чём знал только Локонте, и две тортинки), Ямину поцарапали нос, а Мелисса надломила ноготь и ушла в депрессию прямо посреди твистера.
- Давай-давай, - Микель уверенно тянул за собой Клэр. - Вставай, я тебя в номер отведу.
Их повело, и сначала они ударились об кровать, а потом сели на колени к Флорану, после чего были посланы в верном направлении.
- Не могу, - Клэр тихонько икала, пряча лицо на груди Микеля, и тот осторожно ерошил её спутанные волосы, чувствуя, как самого ведёт куда-то в сторону и вверх. Или вниз. Это уже не имело принципиального значения.
- Мне ппа всегда говорил, что я должна быть сильной, - хныкала Клэр, футболка Микеле намокала от её слёз и была безнадёжно испачкана в туши. - А ма говорила, что я должна быть леди, - Клэр глубоко вздохнула, с силой, шмыгнув и вскинув голову. Она улыбалась теперь - пьяно и натянуто, смотря на Микеля снизу вверх.
- Я согласна с папой, - сказала она. - Потому что леди в нашем мммире обычно... обижают.
Микеле прислонился к стене возле двери номера Перо, прислонил Клэр к себе, поглаживая по худым узким плечам и сообщил:
- Если кто обидит - порву.
- А брат бы мне сказал, что не даст в обиду, - одновременно с ним начала говорить Клэр, резко замолчала и, вновь судорожно вздохнув, потянулась, поцеловала Микеля в шею. - Но у меня нет... Я тебе рассказывала, как сделала первую татуировку?
- Что ты только мне не рассказывала, - прошептал Микеле, толкнув дверь её номера. - Сказку на ночь?
- Аспирин утром. Как я умудрилась так нажраться?
- У тебя был повод.
- Мне грустно... Я дружила с ней... BMW на полной скорости...
Микель вновь замер - посреди комнаты, попытался определить, где верх, а где низ, потому что падать было нельзя, ни в коем случае нельзя, пока он держал сестру в объятьях

Обычный день был таким с самого начала. То есть с того момента, как Микеле проснулся... стоя у плиты и поджаривая омлет, который никогда не желал подниматься, но и фиг с ним, но зато на этот раз не растекался по застывшей поверхности неаппетитной органической жидкостью и, что самое важно - не горел. Три сковороды за двадцать дней всё-таки перебор даже для него. В общем, проснулся Микеле скорее от изумления увиденным. Потом он зачем-то проехал остановку, потом имел недлинный, но бурный диалог с Мерваном (точней монолог Мервана) на тему "смотри, какую тачку я себе купил, тебе нужна тоже, сколько можно на общественном транспорте". Мерван радостно размахивал руками, Микеле уклонялся и досадливо представлял себя за рулём, а потом на больничной койке. И маму рядом. Жалкое зрелище. В коридорчике Маэва с Солалем, кто бы сомневался, строили заговоры против человечества, как обычно негромко переговариваясь. В гримёрке Клэр, хмурясь, упорно колола пальцы иголкой, пришивая что-то к джинсам Флорана. На вопрос Микеле, она ответила, что он у неё поплатится, имея ввиду, конечно, не Локонте, а хозяина джинсов. За дверью Мелисса училась у танцовщиц делать какое-то па и неловко пошатывалась, послушно вставая на носки. Вдалеке, кажется в задних помещениях, куда по обычаю складывали хлам рабочие сцены, что-то орал Аттья. Микеле зябко поёжился, стаскивая с плеч куртку.
- Опять опаздываешь, - флегматично заметила Клэр, не отводя взгляд от рукоделия.
- Всего-то дел - переодеться. Это уже на автомате, - бодро сообщил ей Микеле. - Вообще выйди, я тут снимаю штаны!
- Первое - это не твоя раздевалка. Второе - что я там не видела? Вот! - Клэр радостно продемонстрировала намертво пришитый к джинсам Флорана симпатичный белый заячий хвостик.
- Зло, - сообщил вошедший Мерван, косясь на торопливо запутавшегося в колготках Микеле. - Чистое Зло. Что вы опять не поделили?
- Всё отлично, - показательно радостно улыбнулась Клэр, аккуратно сворачивая джинсы. - Я Зло. Просто Зло, без причин.
Микеле, справившись с колготками и штанами, понял, что взял не ту рубаху.
- Позовите костюмера, - попросил он.
- Костюмеры уже заняты с танцорами, иди за своими шмотками сам - там тебе помогут, - сообщил заглянувший в помещение Солаль.
Микеле, накинув на голое тело розовый камзол, выбрался их гримёрки. Флоран лавировал между ящиков с декорациями и снимал на сотовый танец маленьких лебедей в исполнении наполовину загримированного Ямина. Балерины слаженно аплодировали, заглушая вопли Дова.
- У тебя там хвост, - меланхолично сообщил Микеле, пытаясь припомнить, в каком из ящиков лежат его рубашки.
- А? - удивился Флоран, сняв вместо Ямина Микеле крупным планом.
- Хвост, говорю, - сказал Микеле в камеру, послав воздушный поцелуй. - Заячий. Где мои рубашки?
- Дов убьёт тебя, если узнает, что ты что-то принял перед спектаклем, - сочувственно пообещал Флоран. - Тебе направо мимо вешалок с балеринами, до вешалок с ... Короче, туда.
- Чёрт ногу сломит, - проворчал Микеле, протискиваясь между Ямином и одним из ящиков. - Постоянный бардак.
- Сам ты вешалка с балеринами, - услышал Микеле из-за спины голос Тамары.

Трамвай мерно катился по неровным рельсам.
Май подходил к концу, и лето спешно вступало в свои законные права.
По всему вагону летал непослушный пух, главной целью которого было забраться в нос, рот, глаза и уши уже порядком измотанных жарой пассажиров.
Она сидела в самом конце вагона и пускала солнечных зайчиков. Зрелище было весьма забавным: с виду студентка старших курсов, а вела себя как пятилетний ребенок. Иногда она отвлекалась от лучиков, и принималась охотиться за пушинками… На самом деле на душе у нее скребли кошки, и девушка отчаянно сопротивлялась настойчиво охватывающей ее грусти.

Одна пушинка плавно опустилась в раскрытую ладонь девушки, тем самым, выдернув ее из своих мыслей… «Хочу дождь…» - шепнула она меленький гостье, и подула на ладонь.
Обручальное колечко печально блеснуло на солнце от движения руки.

Трамвай выезжал на главную улицу города, где, по-видимому, происходило какое-то действо. «Дальше не поедем! Там все перекрыто!» - оповестил всех недовольный голос кондуктора.
«Что же это?» - удивилась девушка, уже пробираясь через толпу, где ее высадил трамвай. Вдалеке виднелся белый лимузин. «Тоже мне звезды…» - непонятно для чего фыркнул у нее над ухом парень, и быстро зашагал прочь.

Солнце пропало, и как-то неожиданно быстро набежали тучки. Послышались гулкие раскаты грома, и первые капли разбились о серую пыльную брусчатку. Многие в толпе поспешили спрятаться под зонтиками, а те, кому повезло меньше, ютились под карнизами ближайших зданий. Мгновенье, и пошел ливень…
Машина была уже совсем близко. Вдруг люк в крыше открылся, и оттуда показался молодой человек. Необычная прическа, ярко накрашенные глаза, приятные черты лица. Весь его образ был продуман до мелочей. Толпа воодушевленно взревела, но он будто не слышал. Его куда больше занимал дождь. Парень глубоко вздохнул, и подставил свое лицо каплям.
Никогда она еще не видела, чтобы так наслаждались непогодой…
Лимузин почти проехал мимо девушки. Странно, но парень почему то оторвался от прохладных капель, и посмотрел на нее… Возможно от того, что она была в ярком зеленом сарафане, словно оазис, среди этой «серой каменной пустыни», а возможно всего лишь от того, что она одна не пряталась от дождя. Их глаза встретились: ее - голубые, словно весеннее небо, но с тенью грусти, и его - карие, безумно теплые и даже с удивительным отблеском солнечных зайчиков, взявшихся непонятно откуда.
Такие глаза она видела только у одного человека. У своего мужа. «И ведь надо же было поругаться по такой ерунде…» - подумала девушка. Парень улыбнулся. Как-то легко, ободряюще, словно знал обо всем, словно знал и то, что все непременно будет хорошо.
Она улыбнулась в ответ. С благодарностью.
Машина уезжала вниз по главной улице большого города, только что умывшегося дождем. А девушка уже набирала номер телефона самого дорого ей человека, чтобы помириться…

Эпилог.

Больше они никогда не встречались.
Одним солнечным утром, в хаотичном «клацанье» каналов, она наткнулась на его клип. Легкая улыбка тронула ее губы, и девушка ласково провела по волосам любимого, который сидел на полу перед телевизором, облокотившись спиной к дивану.

На самом деле не столь важно кто ты: звезда мирового масштаба или обычный человек. Главное, чтобы у тебя была искорка счастья внутри, доброта и тепло - что-то незримое, но чертовски важное, чем ты можешь поделиться с другим, когда он в этом так нуждается. Это может быть и пламенная речь, и ободряющее прикосновение к плечу. А может всего лишь улыбка совершенно незнакомого человека, который не призван изменить твою жизнь, стать твоей судьбой и подарить неземную любовь, всего лишь искренняя улыбка, на которую ты обязательно ответишь…

(с)

***
Микеланджело сидел у себя в гримерке и читал захватывающую книгу о любви. Не часто у него выдается свободная минутка для чтения, поэтому он всегда старался использовать это время с пользой. Вот и сейчас, когда до репетиции оставалось еще полтора часа, он, удобно устроившись в кресле, погрузился в мир воображения. Вдруг раздался робкий стук в дверь. Итальянец вздрогнул от неожиданности и неуверенно произнес:
-Войдите…
Дверь медленно открылась, и в гримерку заглянула Клер.
-Я не помешала?
-Нисколько, - сказал Микеле и широко улыбнулся.
Он всегда был ей рад. Между ними сразу возникла взаимная симпатия, еще с самой первой встречи.
-Чем занимаешься? – спросила девушка, усаживаясь на свободный стул напротив мужчины.
-Читал…
-Ой, я, наверное, тебя отвлекаю?
-Я же сказал, нисколько! Я очень рад, что ты зашла.
-Правда?
-Конечно! О, у меня идея, давай, почитаем вместе!
-Но…
-Не хочу слышать никаких «но»! Иди сюда…
Он взял Клер за руку и потянул к себе. Она встала со стула и тут же очутилась у итальянца на коленях. Девушка немного смутилась и хотела встать, но он не позволил ей этого сделать, крепко прижав к себе.
-Вот, ты только послушай, - мягко прошептал он ей на ушко, - это мой любимый момент: «Она смотрела на него, словно видела впервые. Его движения были четкими, уверенными, но в тоже время нежными. Медленно приблизившись к ней вплотную, он увидел мимолетный страх в ее глазах. Он аккуратно, убрал в лица ее непослушные черные волосы и приник к ее губам. Он целовал ее так, как будто последний раз в жизни. Она отвечала на его поцелуй и ласки с таким трепетом, что у него закружилась голова…»
Микеланджело на мгновение оторвался от книги и посмотрел на, сидящее у него на коленях, чудо. Она, заметив его взгляд, отвернулась, пряча смущенную улыбку. Он аккуратно отложил книгу в сторону, затем повернул девушку к себе и заглянул ей прямо в глаза.
-Ты такая красивая, - прошептал он.
И прежде, чем она успела что-то возразить, накрыл ее губы жарким, обжигающим поцелуем. Она полностью отдалась его обаянию и головокружительной нежности. По коже пробежали мурашки и, она слегка вздрогнула. Он крепче обнял ее, словно успокаивая и защищая от всего на свете. Снова поцелуй, так могут целоваться только очень близкие друг другу люди. Они вкладывали в него всю душу и даже больше. Он начал медленно расстегивать пуговицы на ее кофточке, целуя каждый, открывающийся его взору, сантиметр ее тела. Она шептала его имя, все теснее прижимая его голову к себе. Задыхаясь от нахлынувших чувств, он прошептал:
-Я люблю тебя!