Ознакомившись с биографией этого итальянского рокера, можно
обнаружить ряд любопытных совпадений с жизнью его персонажа:
Моцарт умер 5 декабря в возрасте 35 лет, Микеланджело Локонте родился 5 декабря, а Моцарта сыграл в 35. Как и Моцарт, он много путешествовал с отцом по Европе: как Моцарт, изучал духовную музыку в Риме; как Моцарт, он ведет очень насыщенную жизнь...
Подобно Моцарту, Микеланджело был вундеркиндом. Он обладает настоящей сумасшедшинкой, чрезвычайно развитым артистическим чутьем, огромными творческими способностями и сверхчувствительным характером, незаурядность которого сложно не заметить.
Талантливый художник, гиперодаренный музыкант, прирожденный актер, неисправимей шоумен, короче говоря, прирожденный артист. созидательная энергия которого с самого раннего возраста постоянно толкала его на сцену:
“Я был абсолютно сумасшедшим! Сумасшедшим, но по-хорошему.. “. Подобно персонажу, которого он играет, которым живет, чей образ не только наделил собственными качествами, но и проникся им настолько, что, кажется, это проникновение было взаимно. Микеланджело всегда обуревает навязчивое желание: “Я хочу, чтобы все меня любили”. Никто и не сомневается, что он этого добьется.

- С премьеры Mozart, L'opera rock прошло уже немало времени. Что было самым запоминающимся?

- Публика. Мы очень переживали, что придется начинать все с начала, что здесь нас никто не знает. Но нет, нас ждали не просто поклонники, а верные друзья. Это фантастика!

- Отличается ли украинский зритель от французского?

- Французскую публику нужно все время «держать», а славянский зритель - как зеркало, отдающее все подаренные эмоции в десятикратном размере. Петь для украинского зрителя - как будто управлять оркестром. Украинцы тепло принимают и в то же время очень внимательно слушают.

- Ты не раз рассказывал о забавных случаях, происходивших во время спектаклей, когда мюзикл еще шел. А были ли какие-то курьезные моменты в туре LE CONCERT?

- Мне кажется, что курьезные моменты происходили постоянно, ведь с нами был Солаль (исполнитель роли отца Вольфганга – Леопольда Моцарта), он же все время прикалывается – в автобусе, ресторане, самолете, гримерке.

- А как тебе работалось в интернациональном коллективе? Ведь оркестр и хор – украинские, дирижер – канадец, техническая команда – французская, украинская и русская, ребята – французы, ну а ты сам – итальянец. Сложно?

- Мне было даже проще, чем обычно. Раньше, будучи единственным иностранцем среди французов, приходилось приспосабливаться. Здесь же коллектив настолько интернациональный, что все очень внимательны друг к другу, поэтому я ощущал себя не таким как все.

- Что ты почувствовал, когда впервые услышал знакомые тебе композиции из мюзикла в новых аранжировках авторства Ги Сент-Онжа?

- Если честно, я был слегка напуган, так как привык к исполнению в другой манере. В аранжировке Ги песни стали более агрессивными, и я, наконец, понял смысл словосочетания «рок-опера».Композиции больше не делились на роковые или симфонические, они вдруг стали сочетать в себе оба жанра.

- Во время концерта кто на сцене - Микеланджело или Моцарт?

- Я не играю, человек на сцене – это тот Микеланджело, которым я всегда хотел быть, но в жизни что-то меня сдерживает. За макияжем и банданами на запястьях кроется желание чувствовать себя в безопасности, потому что я так и
не смог научиться жить в реальности. Я ничего не понимаю в правилах жизни, поэтому на сцене могу открыться.
Жизнь - очень сложная штука. Тебе могут сто раз объяснять о жестокости или лицемерии, но они не так заметны в реальности, как в кино, например. На сцене я ощущаю себя в безопасности, там я могу жить, как хочу, и там я не так раним, как в жизни.
Продюсеры мюзикла и LE CONCERT всегда говорили мне - не меняйся, будь таким, каким ты хочешь быть - со своим макияжем, странной прической и прочими вещами. Поэтому я вообще не вижу
разницы между моим Моцартом и собой.

- Ты постоянно общаешься со своими поклонниками и всегда находишь время отвечать на их письма?

- Да, стараюсь отвечать всем. Когда я очень занят, лучше отвечу позже, чем отвечу кое-как. Каждый раз, получая сообщение, я захожу на страницу написавшего мне человека, смотрю его фото, чтобы что-то узнать о его жизни и понять, почему он пишет. Это важно.

- Какую роль в твоей жизни играют поклонники?

- Они делают меня более смелым, потому что в моей профессии нужно быть решительным. На сегодняшний день музыка все чаще отдаляется от искусства, она стала бизнесом, а я хочу, чтобы она продолжала оставаться искусством. Хочу, чтобы и мои поклонники думали так же, чтобы они вдохновляли меня быть смелым, чтобы я мог писать настоящую музыку. Поклонники очень важны для меня, потому что они помогают мне не сбиться с пути и продолжать свое творчество.
Я называю их звездами, потому что порой нахожусь среди сияния их эмоций, чувствую себя так, будто среди ночи лежу на траве и смотрю на полное звезд небо. Это так вдохновляет! С ними я никогда не ощущаю себя странным. Только благодаря им я такой, какой есть.

- Знаю, многие артисты суеверны. Ты веришь в приметы? Может быть, есть что-то, что ты обязательно делаешь перед выходом на сцену?

- Ничего эксклюзивного я не делаю. Ну, разве что макияж... В Украине у меня была очень талантливая визажист, но даже ей я не позволил особо прикасаться к моему макияжу. Краситься перед концертом для меня - это не ритуал, это религия. Я загипнотизирован, я словно проваливаюсь в туннель, где я один. Это мне позволяет на время отрешиться от реальности и поразмышлять.

- Чего ты ждал от осеннего тура (как в плане концертов, так и в плане продолжения знакомства с нашими странами)? Что в Украине/ России ты еще не успел, но очень хотел бы сделать,попробовать, увидеть?

- Я надеялся, что не забыт этой удивительной публикой, которая не боится ничего нового. Еще я боялся петь в Кремле. Когда рассказал об этом своим родителям, их реакция была: «О нет, ты будешь петь в Кремле, это невероятно!»
Другие артисты реагировали аналогично: «Кремль? Вау! Это же такая честь!» Я никогда бы не подумал, что с рок-оперой «МОЦАРТ» можно выступать в Кремле. Мы и не мечтали об этом.

- Давай немного отойдем от темы Mozart, Lорerа rock. Ты записываешь новый альбом. Раньше ты говорил, что это будет смесь рока и симфонической музыки. Изменилась ли концепция?

- Нет. Моя проблема в другом. Некоторые мои песни - и не песни вовсе, а кадры. Там нет нормальных куплетов. Нормальных - в понимании большинства. Это словно кадр из жизни, который я зарисовываю песней. Открывать альбом будет песня, которая немного связана с Mozart, Lорerа rock, но она более сумасшедшая, с не менее сумасшедшим видеоклипом. Хочу сделать все хорошо, потому что люблю качество. Очень скоро я выпущу сингл.

- Ты ведь все-таки рокер. Принято считать, что рок - это музыка протеста. Рокер - это бунтарь. Против чего в своей музыке протестуешь ты?

- В моем понимании рок - это не только протест, это форма свободы. Вообще вся музыка - это свобода. У нее нет правил, и ее все понимают такой, какая она есть. Это не картина, которую каждый может трактовать по-своему. Она понятна всем.

- Есть ли что-то из раннего творчества, что бы ты сегодня не исполнил ни на каких условиях, ни при каких обстоятельствах?

- Да у меня целый секретный архив такой музыки. Все мое предыдущее творчество - это поиски своего пути.

- Один писатель сказал, что гений - это редкость и даже чудо. Как, по-твоему, гениями рождаются или это результат упорного труда?

- Гений - это человек, который в определенное дело вкладывает душу. Для меня истинный гений - Ван Гог. Как он видел цвета и формы! Вся его любовь и безумство - в его прекрасных картинах. У него было удивительное видение. Ты ощущаешь, что он все рисовал сидя на стуле – так у него передана перспектива. Ван Гог был не из нашей реальности, он прожил всю жизнь где-то там, над землей. Моя любимая картина - «Вороны над полем пшеницы». Мне кажется, чтобы быть гением - нужно быть очень-очень чистым душой. Для гения его искусство – единственная форма общения с внешним миром, по-другому он просто не может.